Рассказы о котовцах - [56]

До глубокой ночи блуждал Ион, натыкаясь повсюду на вражеские заслоны. И только перед рассветом отряд нашел лазейку между частями румын и благополучно ушел на левый берег реки.

Но не нашли покоя хотинские повстанцы и тысячи беженцев на левом берегу Днестра. В те дни там хозяйничали петлюровцы. Разных мастей атаманы и полковники долго уговаривали «своих бессарабских братьев» записываться в желтоблакитное войско.

— Нет, «дорогие хозяева» и «родные братья», — отвечал Ион, когда заходила речь о вступлении в ряды петлюровцев. — Дайте нам сперва прийти в себя, дайте хорошенько поразмыслить, а там видно будет, чем нам заняться.

Петлюровцы не оставляли в покое Иона. Они хотели знать, к кому решили примкнуть молдаване. Но Ион под разными предлогами уклонялся от прямого ответа.

— Большевик ты, сукин сын! — напустился как-то на Иона петлюровский есаул, вербовавший жителей Приднестровья в гайдамацкую конницу. — Если тебя не прельщает ни горилка, ни шкварка, ни добрая зброя, тогда кто ты, если не большевик?! Небось к Котовскому метишь, хотинский герой?!

— Какой еще Котовский? — с притворным равнодушием спросил Ион. — Не слыхал про такого.

На самом деле он уже слышал рассказ о Котовском.

— Вот и хорошо, что не слыхал, — сердито поглядел на Иона есаул, играя нагайкой. — Есть такой смутьян в нашем крае, — процедил он сквозь зубы, затем осклабился и сообщил доверительно: — На днях наши крепко поцапались за Бирзулой с этим разбойником…

Ион едва сдержал радость, узнав, что Котовский находится неподалеку, где-то между Днестром и Южным Бугом. И, дождавшись ночи, повел своих односельчан в сторону Бирзулы.

Так один из эскадронов Котовского вскоре пополнился бессарабцами, которых привел с собой Ион Сорочан. Это была хотя и небольшая горсть хотинских повстанцев, но сплоченная и крепкая, как одна семья.

Близость Днестра вызвала в душе Иона непреодолимое желание хотя бы краем глаза увидеть землю своей родины. Ион, как и все молдаване в бригаде, страстно рвался к Днестру в полной уверенности, что они сразу ворвутся в Бессарабию, зажгут пожар партизанской войны и вышвырнут румынских оккупантов за Прут. Но вскоре стало известно, что командование запретило Котовскому даже думать о походе в Бессарабию.

— Не время, братва, — вразумлял Котовский осаждавших его командиров-молдаван. — Точка зрения командования в этом вопросе предельно ясна: законно это или незаконно, но Бессарабия сегодня принадлежит Румынии. А Румыния — это Антанта. Легче всего развязать конфликт, да каковы будут последствия? И я разделяю эту точку зрения! В самом деле: в Крыму готовится Врангель, на западе подымает голову шляхетская Польша. Не время сейчас! Словом, запрещаю переходить Днестр!

И все же в один из погожих солнечных дней, когда берега Днестра благоухали ранним цветением садов, Ион пришел к Котовскому.

Командир бригады понимал тоску Иона. Ему самому нестерпимо хотелось побывать на Днестре, чтобы хотя издали посмотреть на Бессарабию, но сделать этого он не мог. Это послужило бы дурным примером, тем более что некоторые смельчаки уже побывали на свой страх и риск на правом берегу, за что были строго наказаны.

— Никакого сладу нет с вами, — вздохнул Котовский, напутствуя Иона. — Езжай, да не задерживайся. Только будь благоразумен и гляди в оба. Заодно поклонись там за меня и седому Днестру, и матери Бессарабии. Скажи, что сыны ее живы и сабли их остры. Передай, что мы скоро, очень скоро вернемся на правый берег…

Ион правильно понял смысл этих слов и заверил комбрига, что никогда не позволит себе нарушить революционную дисциплину. Не мешкая оседлал коня, засыпал в переметные сумы несколько котелков овса и поскакал к Днестру.

Весь день пробыл Ион на берегу реки. Он подолгу, как зачарованный, разглядывал из укрытия правобережные села, которые террасами спускались к реке.

Внимательно глядел на извилистую дорогу, ведущую от реки к деревням. Пристально наблюдал Ион, как у самого берега реки выходили из своих блиндажей румынские солдаты и куда-то исчезали, словно проваливались сквозь землю.

Тоска по родине, жажда встречи с женой и сыном, неотразимая красота родной земли захватили Иона.

— Бессарабия… Родина… Подумать только, заграница… А по какому праву? Кто их просил сюда? — шептал Ион, глядя из прибрежных кустарников на холмистый правый берег, на столетние дубы и вязы, росшие поодаль от реки.

Точно наяву, взволнованному Иону представилась вдруг жена, а рядом с нею сын, какими видел их в последний раз, когда в августе четырнадцатого года, в дни всеобщей мобилизации, уезжал на войну против германцев.

Желание увидеть жену и сына переполнило душу.

«А что, если дождаться ночи да вместе с конем махнуть вплавь через Днестр? Ведь всего только двадцать верст… и дома. Только на один часочек и тут же назад, как сделал это Федор Балану…»

Как ни велико было искушение, но Ион превозмог соблазн. «Не годится нарушать слово. Не простит мне Котовский ослушания…» Однако оторвать взор от правого берега Днестра Ион не мог.

— Катриана! — вдруг вырвалось из груди Иона, и он от неожиданности поглядел по сторонам и прислушался.