Рассказы. Миры Роберта Хайнлайна. Том 24 - [10]

Ее привели в чувство: снова поставили на ноги. Она стояла, покачиваясь и тупо уставившись на свои бедные руки, навсегда изуродованные, непригодные более для выполнения даже тех ничтожных дел, которыми они привыкли заниматься. Кровь струилась с ее запястий и стекала на пластиковый брезент, который предусмотрительно постелил на пол второй мужчина.

Гилеад ничего не делал и ничего не говорил. Он хорошо понимал, что та кассета, которую он отстаивал, содержит материалы, касающиеся миллионов человеческих жизней, и по сравнению с этим вопрос о данной девушке даже не стоял. Он тревожил глубинную часть его сознания, но Гилеад почти машинально отключил эту часть и некоторое время жил передними долями мозга.

Он намеренно запоминал лица, строение черепов и фигуры мужчин и классифицировал эти данные как «для личного пользования», затем перенес внимание на пейзаж за окном. Он уже отметил его во время интервью, но ему хотелось совершенно точно определить этот вид из окна. Гилеад откорректировал то, что видел, представив себе, что он смотрит прямо из окна, и решил, что находится на девяносто первом этаже отеля «Новая Эра» приблизительно в ста тридцати метрах от северной его оконечности. Это он классифицировал как «для служебного пользования».

Когда девушка скончалась, миссис Кейтли покинула комнату, не сказав Гилеаду ни слова. Мужчины собрали все, что осталось на брезенте, и последовали за ней. Вскоре двое охранников вернулись и, пользуясь прежним безотказным методом, отвели его в камеру.

Как только они ушли и Котелок Болдуин смог оставить свою позицию спиной к стене, он подошел и потрепал Гилеада по плечу.

— Эй, друг! Уж как я рад тебя видеть — я-то уже струхнул, считал — с тобой все. Как оно было? Тяжко?

— Нет, мне ничего не сделали, только задали несколько вопросов.

— Ты счастливчик. Иные из этих чокнутых фараонов в такие жуткие игры начинают играть, когда остаются с тобой наедине в задней комнате. А разрешили они тебе пригласить адвоката?

— Нет.

— Значит, они с тобой еще не закончили. Вот увидишь, парень.

Гилеад сел на скамью.

— А ну их к дьяволу! Хочешь, еще перекинемся в картишки?

— Не возражаю. Чувствую, что мне повезет.

Болдуин вытащил двойную колоду, провел пальцем по обрезу. Гилеад взял карты и сделал то же самое. Отлично! Они лежали в том же порядке, в каком он их оставил. Он снова провел большим пальцем по обрезу — так и есть, даже черные, в той же последовательности; очевидно, Котелок просто сунул их в карман, не глядя, не подозревая, что там написано последнее пожелание Гилеада. Он был убежден, что Болдуин не оставил бы записку в том же виде, если бы он ее прочел. Так как Гилеад остался в живых, он с большим облегчением позволил себе так считать.

Перетасовав карты, он разложил их.

Первая комбинация гласила:

ХХХХХ

БЕЖАТ

СЕЧАС

ХХХХХ

ХЖЕХХ

— Вот это да! — воскликнул Болдуин.

— Делай ставку.

ХХТЫХ

ХХЧТО

ХХХХХ

РАСКО

ЛОЛСЯ

— Проедем, — объявил Гилеад и выложил:

ХХНЕТ

ХХНОХ

ХХХХХ

ДАВАЙ

БЕЖИМ

— Слишком уж тебе везет, — досадовал Болдуин. — Слушай — давай-ка удвоим ставки и назначим двойной выигрыш. Надо же мне получить шанс вернуть мои денежки.

Затем он выложил:

ХХХХХ

ТОГДА

ХХТЫХ

ХХХХХ

ХХИМХ

НУЖЕН

ЖИВЫМ

ДЕРЖС

— Не очень-то это тебе прибавило, да? — откомментировал Гилеад и начал собирать карты.

— Есть что-то ужасно забавное в человеке, который все время выигрывает, — проворчал Болдуин. Он пристально разглядывал Гилеада. И вдруг схватил его за запястье. — Так я и знал! — заорал он. — Ах ты дошлый картежник…

Гилеад вырвал руку:

— Ты что, бесстыжая ты жирная скотина!

— Поймал тебя! Поймал! — Котелок схватил то снова, они начали бороться, покатились по полу.

Гилеад обнаружил две вещи: этот неуклюжий нескладный человек был чрезвычайно искусен в любом виде нечестной борьбы и при этом умел убедительно симулировать борьбу, ничуть не вредя своему партнеру. Когда он захватывал нерв, рука его сжимала плоть в дюйме от нервного сплетения; его удары коленом приходились в мышцы бедра, а не в пах.

Болдуин сделал вид, что душит противника. Гилеад дал ему это изобразить. Великан ударил его открытой ладонью в подбородок, а не в адамово яблоко, и продолжал «душить».

В коридоре послышались быстрые шаги.

Гилеад бросил взгляд на охранников, когда они подбежали к двери. Они остановились: ствол «маркхейма» был слишком велик, чтобы пользоваться им сквозь стальные ячейки сетки; пуля не пройдет через отверстие. Очевидно, умиротворяющих бомб при них не было, потому что они колебались. Затем старший быстро отпер дверь, в то время как вооруженный «маркхеймом» отступил назад, чтобы занять позицию прикрытия.

Болдуин игнорировал их и не прекращал потока ругательств и оскорблений по адресу Гилеада. Он дал первому охраннику подойти к ним чуть ли не вплотную и внезапно шепнул Гилеаду на ухо:

— Глаза закрой!

После чего так же неожиданно замолчал. Даже сквозь веки Гилеад ощутил невероятно ослепительную вспышку света. И почти тут же, послышался глухой треск; он открыл глаза и увидел, что первый охранник лежит на полу, а голова его повернута под невероятным углом к телу.

— Человек с «маркхеймом» тряс головой; дуло его пистолета тоже подрагивало. Болдуин, пригнувшись, двинулся к нему. Ослепленный охранник слышал его и выпустил заряд в сторону шума, — тот пролетел над головой у Болдуина.