Рассказы - [2]
Но прошло время, и она взглянула на старую фотографию иными глазами. Да было ли все это? Как она изменилась! А когда в семьдесят пятом Сусу вернулась в Город, она не узнала председателя Мао. Бывало, стоит прямо, движения исполнены такой силы. А теперь в кинохронике с трудом переставляет ноги и долго не смыкает отвисшую челюсть. Смысл его указаний стало трудно постичь, но газеты да радио продолжают сотрясать ими мир. У нее защемило в груди, захотелось взглянуть, какой же он на самом деле, сварить ему целебный суп из корешков. Когда болела бабушка, Сусу варила ей сладковатый, обжигающий, ароматный суп с белыми, гладкими, тонкими ломтиками. Старикам он возвращает силы. Нет, она не подумает изливать председателю Мао свои беды и обиды, не стоит тревожить старого человека. Если даже и навернется на глаза слезинка, она не позволит Председателю увидеть ее.
Увы, теперь это невозможно. Счастье отвернулось от нее. Осталось там, у семилетней. Зачем она вернулась в город? Ради мамы? Смешно. Ради бабушки? Нет, конечно. Все, твердят газеты, ради председателя Мао, а я даже посмотреть на него не могу. Вот тогда и перестала Сусу видеть сны и принялась ночами метаться, бормотать что-то, тяжко вздыхать, скрежетать зубами. «Проснись же, Сусу!» — тормошила мать. Она просыпалась, растерянно пыталась вспомнить, снилось ли ей что-нибудь, но от ночи оставались лишь холодный пот да болезненная ломота в теле.
А в тот день она стояла у обочины и смотрела, как этого дурашку Цзяюаня оговаривает старуха, которой он помог, смотрела, как наскакивают на него со всех сторон. Цзяюань был невысок, неказист, с простодушной улыбкой, которая отчего-то казалась ей давно знакомой. Потом пришел постовой. Мудрый, как царь Соломон.
— Найди двух свидетелей, — сказал он, — которые подтвердят, что это не ты сбил старушку. А то будем считать, что ты.
Может, он еще захочет доказательств, что ты не связан с советской разведкой? А не то — к стенке. Так подумала Сусу, вслух, разумеется, не проронив ни звука. Она ни при чем. Просто остановилась взглянуть, что за шум. Таких любопытных было навалом, денег за это не берут, а все-таки развлечение, не то что на сцене или экране. Там сплошь надоевшие «небеса» — то «штурмуем небосклон», то «штурмуем девятое небо», если не «одолеваем небеса», так «штурмуем облака».
Знакомая простодушная улыбка погасла, страдальчески расширились глаза:
— Зачем же вы так? Я же хотел как лучше!
У Сусу тошнота поднялась к горлу, закололо сердце. Пошатываясь, она пошла прочь. Только бы этот Соломон не остановил ее.
А вечером простачок объявился у них в столовой отведать жареных клецок. И опять улыбается. Попросил всего два ляна[2].
— И вам хватит? — вырвалось у Сусу, хотя обычно она с посетителями не разговаривала.
— Ну, для начала, — грустно сказал простачок. И согнутым пальцем стал поправлять очки, хотя те и не думали соскальзывать с переносицы.
«Ага, не хватает денег или карточек», — сообразила Сусу, а потом брякнула:
— Не беда. Заказывайте, завтра принесете.
— А как же порядок?
— Я свои доложу, так что порядок не пострадает.
— Ну, спасибо. Тогда возьму побольше. А то пообедал плохо.
— Полтора цзиня осилите?
— Что вы! Шесть лянов.
— Ладно. — И она принесла еще четыре ляна. Увидев, что этот парень — знакомый официантки, повар подложил к клецкам еще черпачок наструганной баранины. Обжаренные в масле, клецки посверкивали, как золотые самородки. И своим сиянием еще больше красили улыбку парня. Сусу вдруг по-новому взглянула на клецки: что за чудесное, бесценное сокровище!
— Понимаете, заявили, будто я сбил человека, и забрали у меня все деньги и карточки.
— А вы не сбивали? Правда?
— Конечно.
— Так зачем же отдали? Я бы таким ни фэня[3] не дала!
— Да ведь нуждается старушка и в карточках, и в деньгах. И потом, нет у меня времени на споры.
Тут официантку позвали из дальнего угла.
— Иду! — отозвалась Сусу и отправилась туда, прихватив тряпку, чтобы вытереть стол.
Вечером она собиралась рассказать бабушке про этого малахольного. Но у той опять прихватило сердце. Папа с мамой раздумывали, не отправить ли ее в больницу.
— Там такая вонища в приемном покое, — бросила Сусу, — нужно иметь железное здоровье, чтобы дух не испустить.
Как ты можешь, сердца у тебя нет, осудил ее быстрый взгляд отца. Она резко повернулась и ушла, забилась в маленькую каморку — свое убежище.
В эту ночь к ней вернулся давний сон. Воздушный змей — много лет назад он часто снился ей. Всякий раз по-новому. Но с шестьдесят шестого она не видела его ни разу — вот уже десять лет. А последние шесть лет вообще никаких снов не было. Высохшее русло наполняется водой, оживает заброшенная дорога, ушедшие сны возвращаются вновь. Не на зеленой траве, не на стадионе — с коня запускала она змея. Небо и земля необъятны. «Деревня, деревня — широкий простор», — дружно декламируют дети. А змея-то запускает не она — тот парень, слопавший шесть лянов жареных клецок. Змей сляпан кое-как, позорище! В народе такие невзрачные прямоугольники зовут «напопниками» — действительно, они точно лоскутки, которыми утепляют сзади детские штанишки. Но змей все-таки взлетел — выше новой гостиницы «Восток», выше сосен на большой горе, выше сокола над полем, выше воздушных шаров с транспарантом «Да здравствует победа Великой Пролетарской Культурной Революции!». Летит! Летит над горами, над реками, над соснами, над колоннами хунвэйбинов, над стадами лошадей, над тарелками жареных клецок. Как здорово! И с этим «напопником» взлетела она сама, превратившись в длинную-длинную ленту, прикрепленную к змею.
Творчество Ван Мэна — наиболее яркий в литературе КНР пример активного поиска новой образности, стиля, композиционных приемов. Его прозу отличает умение показать обыденное в нестандартном ракурсе, акцентируя внимание читателя на наиболее острых проблемах общественной жизни.В сборник вошел новый роман Ван Мэна «Метаморфозы, или Игра в складные картинки», опубликованный в марте 1987 г., а также рассказы, написанные им в последние годы. В конце сборника помещены фрагменты из первого романа писателя, созданного во второй половине 50-х годов и увидевшего свет лишь в 1979 г.
В сборник включены китайские новеллы, созданные за последнее десятилетие, в том числе и в самые последние годы, изображающие сложные, нередко драматические перипетии в жизни страны и ее народа.Состав сборника и справки об авторах подготовлены издательством «Народная литература», КНР, Пекин.
В сборник вошли лучшие произведения китайских авторов 70—80-х годов, большая часть которых удостоена премии, а некоторые уже публиковались в СССР. В значительной мере они критически и правдиво отображают обстановку, сложившуюся во время «культурной революции», а также стремление прогрессивных слоев китайского общества как можно быстрее преодолеть негативные последствия «десятилетия великого бедствия».
В предлагаемый сборник вошли произведения, в которых главным образом рисуются картины «десятилетия бедствий», как часто именуют теперь в Китае годы так называемой «культурной революции». Разнообразна тематика повестей, рассказывающих о жизни города и деревни, о молодежи и людях старшего поколения, о рабочих, крестьянах, интеллигентах. Здесь и политическая борьба в научном институте (Фэн Цзицай «Крик»), бедственное положение крестьянства (Чжан Игун «Преступник Ли Тунчжун») и нелегкий труд врачей (Шэнь Жун «Средний возраст»), а также другие проблемы, волнующие современный Китай.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Canto» (1963) — «культовый антироман» Пауля Низона (р. 1929), автора, которого критики называют величайшим из всех, ныне пишущих на немецком языке. Это лирический роман-монолог, в котором образы, навеянные впечатлениями от Италии, «рифмуются», причудливо переплетаются, создавая сложный словесно-музыкальный рисунок, многоголосый мир, полный противоречий и гармонии.
1941 год. Родители девочки Миши, скрывавшиеся в Бельгии, депортированы. Ребенок решает бежать на восток и найти их. Чтобы выжить, девочке приходится красть еду и одежду. В лесу ее спасает от гибели пара волков, переняв повадки которых, она становится полноправным членом стаи. За четыре года скитаний по охваченной огнем и залитой кровью Европе девочка открывает для себя звериную жестокость людей и доброту диких животных…Эта история Маугли времен Второй мировой войны поражает воображение и трогает сердце.
Мирча Кэртэреску (р. 1956 г.) — настоящая звезда современной европейской литературы. Многотомная сага «Ослепительный» (Orbitor, 1996–2007) принесла ему репутацию «румынского Маркеса», а его стиль многие критики стали называть «балканским барокко». Однако по-настоящему широкий читательский успех пришел к Кэртэреску вместе с выходом сборника его любовной прозы «За что мы любим женщин» — только в Румынии книга разошлась рекордным для страны тиражом в 150 000 экземпляров. Необыкновенное сочетание утонченного эротизма, по-набоковски изысканного чувства формы и яркого национального колорита сделали Кэртэреску самым читаемым румынским писателем последнего десятилетия.
Публицистические, критические статьи, интервью и лирический рассказ опубликованы в мужском журнале для чтения «Медведь» в 2009–2010 гг.
Литературно-критические и полемические статьи, кинорецензии, интервью с писателями и биографические очерки, размышления о российской фантастике и вечных темах русской литературы, эссе и пародии были опубликованы в журнале «Русская жизнь» с апреля 2007 г. вплоть до закрытия в июне 2009 г.
Двенадцать остросюжетных рассказов на железнодорожную тематику, опубликованных в течение 2007 года, и двенадцать стихотворных фельетонов, вышедших в свет в течение 2008 года, были написаны по заказу единственного официального бортового издания Российских железных дорог журнала «Саквояж СВ».