Рассказы - [3]
— Опусти палец на дно! — командует домохозяйка, и ее подруга с закрытыми глазами опускает указательный палец в мягкую темную гущу. — Нет, это и правда… правда же… — восклицает женщина с чашкой. — Все исполнится! Вот, смотри: полный круг!
Затем другая берет чашку в руки и видит в ней решение всех проблем: соседкина дочка наконец окончит университет и выйдет замуж, зарплату поднимут, а на змею как будто кто-то наступил ногой; в этой чашке нет ни слез, ни печали, ни болезни — ее подруга ну просто родилась под счастливой звездой!
Они сидят и смотрят друг на друга светящимися глазами, полные сладких ожиданий. В один миг все забыто и неважно: и годы, и нездоровый цвет кожи, и измены, и кухни с влажными от пара стенами, и этот глупый новый район с одинаковыми комнатами, одинаковыми люстрами, одинаковой мебелью и одинаковыми жильцами.
Они выкуривают еще по одной сигарете, улыбаются судьбе в лицо и прощаются до завтрашнего дня, каждая унося внутри прекрасную, сладкую тайну.
Перевела Анна Ростокина
Ребячливый ребенок
Не успел я толком и глазом моргнуть, как время пролетело, и на тебе — я отец!
Сын у меня — какой-то Саша.
Похож на меня или на мать, и наоборот.
И вот в овощной лавке мне все еще говорят «братишка», а тут уже зовут на родительское собрание. Я, само собой, забираюсь за последнюю парту. За последней партой хорошо сидеть. Когда-то мы за ней курили, спали и играли в покер.
— А теперь возьмите бумагу и ручку и записывайте расписание уроков!
Учительница — телка что надо! Ноги у нее растут прямо из плеч. Нет, из шеи! А родители — без слез не взглянешь: толстые и отечные. Настоящие ботаники. Прячусь в укрытие за одной родительницей в шубе и готовлюсь клевать носом. Шуршит бумага, скрипят ручки, красота, как когда-то…
— Эй, вы, за задней партой!
Делаю вид, что не слышал. Откуда мне знать, кому она кричит?
— Вы, в очках! Я к вам обращаюсь…
— Ко мне? — прикидываюсь дурачком.
— К вам!
— Да, учительница?
— Учитель… — поправляет меня она.
— Да, учитель?
— Товарищ учитель…
— Товарищ учитель.
— Почему вы не пишете, когда я диктую?
— Простите?
— Вам это не интересно, да?
— Интересно, — говорю я, — как же не интересно?
Ботаники навострили уши; уставились на меня во все глаза. Шуба подвинулась в сторону, и я весь как на ладони, негде больше укрыться.
— Хорошо, — говорит учительница, — и кому же я тогда диктую?
— Нам диктуете… — говорю я.
— Для кого я тут надрываюсь?
— Для нас надрываетесь.
— И в чем же тогда дело?
— У меня нет ручки.
— У вас нет ручки?
— Нет.
— Вы его слышали?
Они слышали.
— У него нет ручки!
— Нет.
— Чей вы отец?
— Сашин.
— Сашин? А кто вы по профессии?
— Юморист.
Вот ведь выдумал себе профессию, юморист, думаю я про себя, а эти продолжатели рода глядят себе и глядят на меня. Клюнули на юмориста!
— Юморист, а без ручки! — говорит учительница. — Какой же вы юморист, раз у вас даже ручки нет?
— Я все больше на машинке, уж простите… А машинка редакционная, не разрешают выносить!
— Ладно, может кто-нибудь одолжить ручку нашему юмористу?
Родители молчат, как воды в рот набрали, и только смотрят на меня. Как бы еще, интересно, они на меня смотрели, будь я каким-нибудь сатириком? Учительница дает мне ручку:
— Только верните мне ее потом!
— Я не краду ручки.
— Вам никто и не говорит, что крадете!
И вот снова скрипят ручки, шуршат бумажки, а я все за шубой…
— Ну что опять? А?
— Я спрашиваю, что с вами опять, почему вы не пишете?
— Мне не на чем.
— Нет, это уже в самом деле… — не сказала, что. — Есть у кого-нибудь лист бумаги?
Шуба мигом ныряет в свою сумку. Через какое-то время вытаскивает календарик в кожаной обложке. Даст или не даст — не даст. Пожалела сентября, поэтому прячет календарик обратно, а мне протягивает бумажный платок.
— На чем мы остановились? — спрашивает учительница.
— Пятница…
— Вы потом перепишите до пятницы!
Затем она начинает описывать нам детей. Какая-то Весна: уже знает и кириллицу, и латиницу*. Деян — чудо, а не ребенок. Лина великолепно рисует. Милена: я ее уже выбрала для хора, такой голос… Горан: просто удовольствие работать с такими детьми. Миша — аккуратный.
И стоит ей только назвать какого-нибудь ребенка, продолжатели рода просто тают от счастья.
— Саша…
Тут и я расплываюсь. Жду, что она скажет: озорник, но ум исключительный…
Учительница смотрит на меня и говорит:
— Слушайте, можно вас спросить…
— Да, учительница? Учитель…
— Товарищ учитель…
— Товарищ учитель!
— Почему ваш сын постоянно смеется?
— Простите?
— Он постоянно смеется.
— И что же?
— То есть он все время смотрит на меня и смеется.
— Озорник, но смышленый, правда?
— Позвольте спросить, вы его водили к врачу?
— К врачу?
— Может, это какое-то внутреннее нарушение, какая-то судорога! Какой-то тик? Откуда мне знать? Это страшно ребячливый ребенок…
— Что вы хотите сказать: нарушение?
— Он смеется, даже когда нет ничего смешного.
— Знаете, понятие смешного по Бергсону…
— Оставьте в покое Бергсона! Например, я его спрашиваю: что опять смешного, чтобы и мы посмеялись?
— А он?
— Ничего. Только смеется…
— Как смеется?
— Так, про себя… Что ему так смешно, скажите, пожалуйста?
— Понятия не имею, — говорю я, — я правда не могу сказать, что ему так смешно. Может, он просто улыбается?
«Книга жалоб» — одна из последних книг Капора. В ней он весь: язвительный и лиричный, насмешливый и ранимый; тут все его главные темы: личность и система, Восток — Запад, любовь — нелюбовь. Многое в этой книге очень близко русскому читателю, узнаваемо, до боли знакомо и по недавнему нашему прошлому, и по дню сегодняшнему. Нам понятны проблемы и беды главного героя — Педжи Лукача, вольнодумца, книготорговца по призванию! Он создает в Белграде из книжного магазина своеобразный интеллектуальный клуб и навлекает на себя гнев властей предержащих.
Сборник повестей и рассказов о трех войнах.Повесть «Немецкая девушка» показывает тихий ужас опустошенных территорий. Состояние войны не только снаружи, но и в душе каждого человека. Маленькие рассказы, из которых состоит произведение, написаны современным языком, позволяющим почувствовать реальный запах войны.Повесть «Танки на Москву» отображает чеченскую кампанию без громких слов и морализаторства. Столкновение со смертью – как проверка человечности…Сборник рассказов выдающегося сербского писателя Мамо Капора – о боевых действиях в Боснии и Герцеговине.
Сборник документальных рассказов «Смерть — это не больно» («Смрт не боли») был написан за время военных действия в Боснии, Герцеговине и Краине, где Момо Капор был в качестве военного корреспондента.
В книге объединены три романа «сараевской серии» признанного классика сербской литературы Момо Капоры. Они были написаны за время военных действия в Боснии, Герцеговине и Крайне, где автор был военным корреспондентом, и состоят из причудливым образом переплетеных войны и мира, юмора и слез, любви и ненависти…«Линия огня – это линия жизни и смерти. Находясь на ней, человек получает самый важный урок в своей жизни – как справиться со страхом смерти. Как-то я проходил мимо танка, на котором было написано: СМЕРТЬ НЕ БОЛИТ! Говорят, что за мгновение перед смертью за одну единственную секунду в уме человека проносится вся его жизнь.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Американка Селин поступает в Гарвард. Ее жизнь круто меняется – и все вокруг требует от нее повзрослеть. Селин робко нащупывает дорогу в незнакомое. Ее ждут новые дисциплины, высокомерные преподаватели, пугающе умные студенты – и бесчисленное множество смыслов, которые она искренне не понимает, словно простодушный герой Достоевского. Главным испытанием для Селин становится любовь – нелепая любовь к таинственному венгру Ивану… Элиф Батуман – славист, специалист по русской литературе. Роман «Идиот» основан на реальных событиях: в нем описывается неповторимый юношеский опыт писательницы.
Сказки, сказки, в них и радость, и добро, которое побеждает зло, и вера в светлое завтра, которое наступит, если в него очень сильно верить. Добрая сказка, как лучик солнца, освещает нам мир своим неповторимым светом. Откройте окно, впустите его в свой дом.
Мы приходим в этот мир ниоткуда и уходим в никуда. Командировка. В промежутке пытаемся выполнить командировочное задание: понять мир и поделиться знанием с другими. Познавая мир, люди смогут сделать его лучше. О таких людях книги Д. Меренкова, их жизни в разных странах, природе и особенностях этих стран. Ироничность повествования делает книги нескучными, а обилие приключений — увлекательными. Автор описывает реальные события, переживая их заново. Этими переживаниями делится с читателем.
Сказка была и будет являться добрым уроком для молодцев. Она легко читается, надолго запоминается и хранится в уголках нашей памяти всю жизнь. Вот только уроки эти, какими бы добрыми или горькими они не были, не всегда хорошо усваиваются.
Я набираю полное лукошко звезд. До самого рассвета я любуюсь ими, поминутно трогая руками, упиваясь их теплом и красотою комнаты, полностью освещаемой моим сиюминутным урожаем. На рассвете они исчезают. Так я засыпаю, не успев ни с кем поделиться тем, что для меня дороже и милее всего на свете.