Рассказы из всех провинций - [15]

О том, что случилось в селении Икэда, в провинции Цу.

Развлечения, или Двенадцать человек, разом ставших монахами.

О том, что случилось на острове Авасима, в провинции Кии.

Возмездие, или Тайный родник, пробившийся из земли.

О том, что случилось в селении Охама, в провинции Вакаса.

Святой мудрец, или В придачу — золотая кастрюлька.

О том, что случилось в Икома, в провинции Ямато.

Скрытое от мира селение, или Сон о ветряной колеснице.

О том, что случилось в горной глуши провинции Хида.

Земные утехи, или Смертный Будда — Покровитель Младенцев.

О том, что случилось на одной из улиц близ Китано, в столице.

Жадность, или Больной бог грома.

О том, что случилось у подножия горы Асама, в провинции Синано.

Красавица в летающем паланкине

Во втором году эры Канъэй,[37] в начале зимы, неподалеку от селения Икэда. что в провинции Сэтцу, под священными соснами на горе, где стоит храм Курэха, неизвестно как оказался всеми покинутый паланкин, в каких ездят женщины. Паланкин сей заметили дети, собиравшие хворост, рассказали односельчанам, и вскоре вокруг него собралась толпа. Открыли дверцы, заглянули внутрь — в паланкине сидит женщина лет двадцати двух — двадцати трех, по всему видать — жительница столицы, из тех, про кого молва говорит: «Красавица!» И впрямь было на что посмотреть: черные волосы небрежно расчесаны, концы перевязаны золотой лентой, нижнее кимоно — белое, сверху надето другое, шелковое, на вате, с узором из хризантем и листьев павлонии, пояс китайского шелка, сплошь затканный рисунком, изображающим мелкие листики плюща, на голову наброшен прозрачный шарф тончайшего шелка. Перед женщиной стоял старинный лакированный поднос, на коем серебром и золотом были нарисованы осенние цветы и травы, уставленный самыми изысканными сладостями, и рядом лежала бритва.

— Кто вы, госпожа, и как очутились совсем одна в таком неподходящем месте? Поведайте нам, и мы доставим вас, куда прикажете! — на разные лады расспрашивали ее, но она в ответ не отвечала ни слова, сидела все так же неподвижно, опустив голову, и что-то жуткое чудилось в ее взгляде, отчего людям невольно стало не по себе, и они, обгоняя друг друга поспешили удалиться.

«Но ежели оставить ее там на всю ночь, ее могут съесть волки! — рассудили жители деревни. — Надо перенести паланкин в город, постеречь его этой ночью, а наутро доложить обо всем правителю!» С этой мыслью возвратились они к подножью горы, однако паланкина там уже не было: он перенесся примерно на один ри к югу, на песчаный берег реки, и оказался поблизости от постоялого двора Сэгава.

С наступлением ночи, когда ветер зловеще шумел в соснах, и ни души не было видно на дорогах, местные парни-погонщики отправились туда, где сидела женщина, и начали с ней заигрывать, требуя, чтобы она их приласкала, но та по-прежнему хранила молчание. Неотесанные мужланы уже протянули было к ней руки, как вдруг из ее тела справа и слева высунулись ядовитые змеи и так сильно искусали грубиянов, что у них в глазах потемнело, они лишились сознания и только чудом остались живы и весь год потом тяжко хворали.

Рассказывали, что паланкин перенесся затем к речке Акутагава, видели его и перед храмом Мацуо, а на следующий день очутился он уже в окрестностях Тамба, нигде не задерживаясь более часа. Со временем женщина, ехавшая в паланкине, превратилась в хорошенькую девочку-служанку, потом — в восьмидесятилетнего старца, иногда видели ее с двумя лицами, или она оборачивалась старухой без глаз и носа, — всем, кто ни встречал ее, представала она в разном обличье, так что с наступлением темноты люди от страха не решались выйти из дому, и привычный уклад жизни был нарушен.

Если же ничего не ведавший путник ночью проходил по дороге, то, к великому его испугу и удивлению, к плечам его неожиданно прилипали палки паланкина, хотя ни малейшей тяжести он при этом не чувствовал. Однако не успевал он пройти и одного ри, как ощущал такую усталость, что у него отнимались ноги, — вот какая беда его поджидала!

Это и был известный по рассказам «Летающий паланкин из Куга-Наватэ».

Чудеса эти продолжались вплоть до середины эры Кэйан,[38] а потом сей паланкин незаметно куда-то скрылся. Говорили только, будто местные крестьяне видели, как в окрестностях Хасимото и речки Кицунэгава ночью пролетел странный, доселе невиданный огненный шар.

Двенадцать человек, разом ставшие монахами

Поистине достоин похвалы тот, кто, связав вместе пустые легкие тыквы, заранее учится с их помощью плавать и постепенно овладевает этим искусством, дабы не оплошать в решающую минуту…

В летнюю пору, когда море спокойно, его светлость, пожелав развлечься морской прогулкой, направил свой корабль к берегам бухты Кога, что в провинции Кисю. С другого корабля, где помещалась кухня, доставляли угощение на княжеское судно; прислужник, ведавший кухней, носил яства, плавая стоймя, и в воду при этом погружался только по пояс, а двигался так спокойно и ловко, будто ходил по крытому циновками полу. Другие самураи, плавая в воде, могли побрить себе голову, играли в го или, передавая друг другу большие чарки с сакэ, изготовленные из раковин «омугаи», ловко их осушали. Были тут и такие пловцы, что с увлечением распевали песенки «кусэмаи», ударяя при этом в такт в барабанчик, или же проворно чистили тыквы — вот уж поразительное искусство! Но были люди, еще более ловкие: захватив с собой связанную в пучки солому, они погружались в море и возвращались обратно только через четыре с лишним часа, изготовив за это время из соломы, перевязанной тоненькими бечевками, изображение бога-силача Нио, да так умело, что видна была каждая мышца на руках и ногах того божества. Даже монахи, для коих изготовление фигурок Нио — привычное ремесло, не смогли бы сделать это искуснее.