Рассказы - [22]

Подбельский взяв желтый кругляш двумя пальцами, потянул его на себя. Не поддается. Пошатал влево-вправо и снова потянул. Внутри стены что-то щелкнуло и в руке Александра Петровича оказалось необычное украшение. Может даже ценное.

Он попробовал его на зуб, как будто это могло подтвердить его ценность. Вот это удача.

ЗАКОРЮЧКА

Камня на камне не оставим в борьбе за Мир.

Он послюнявил кончик распухшего указательного пальца и поднес его к уголку губ. Посмотрел. На пальце розовые пузыри. Кровь так и не остановилась. Наверное, этот Зам порвал ему рот ребристой подошвой своего сапога. Сволочь!

Сам начальник отдела толерантности, мило улыбаясь, все еще заполнял красивым убористым почерком какие-то формуляры.

Суки, любят они эту писанину. Хлебом не корми - дай что-нибудь заполнить.

С трудом повернув голову, Костик посмотрел уцелевшим правым глазом на противоположную от начальника стену. Там висело несколько веселеньких плакатов, прикрепленных скотчем к покрывшейся трещинами штукатурке. Одна из надписей, аккуратно выведенных куском угля на пожелтевшем ватмане, гласила: - "Повторенье - мать ученья". На другом каллиграфическим почерком было написано: - "Ученье - свет, а не ученье - тьма".

Тьма - это то, что только что было у Костика перед глазами, когда его подняли с засыпанного кирпичной крошкой пола и посадили на стул.

Костик не знал, каким макаром эти поборники всеобщей грамотности склоняют глаголы, но его один из замов склонил буквой "г", потянув за руки, сцепленные наручниками за спиной, а второй саданул сапогом в челюсть. Это ему еще повезло. Вчера одного из северян в такой причастный оборот взяли, что когда его принесли обратно в камеру, этот бедняга был похож на все тридцать три буквы алфавита сразу.

Да, но еще не вечер, допрос только начался.

Костик, еще коченея на блок посту на границе между севером и югом, не раз задавал сам себе вопрос о том, что он будет делать, если попадет к южанам в плен. Ведь, хотя войны тогда еще не было, пленных уже было полно. Не было у него однозначного ответа, как нет его и сейчас. Еще одного теста он точно не выдержит.

Костик посмотрел на свои руки.

Распухшие пальцы после последнего теста на политкорректность, который он, конечно же, не прошел, сгибались совсем не в тех местах, как это задумал Господь Бог.

Вообще вся эта затея с глубоким рейдом по тылам противника с самого начала была обречена на провал. После того, как шальной пулей убило Артема, который был единственным, кто знал толк во всех этих деепричастиях, выбор пал на Костика. Собственно, и выбирать-то было не из кого, а он, внук учительницы литературы и сын крупного ученого, подходил для этого как нельзя лучше. Так думали в штабе. На самом деле, его отца лет пятьдесят назад крупным ученым мог назвать разве что собутыльник по скамейке во дворе. Изобретатель-самоучка - не более. Но в мире, пережившем ядерную войну и скатившемся почти в первобытное состояние, человек, наладивший ремонт огнестрельного оружия и производство самодельных патронов к нему, считался именно крупным ученым, хотя даже имени своего не мог написать без ошибки. Безграмотность и стоила отцу карьеры. Хорошо еще, что в те времена была возможность иммигрировать на север, попросив политического убежища в одном из консульств. Теперь бы отца просто расстреляли. На юге у их семьи, несмотря на заслуженную бабку, просто не было будущего. Здесь, для того чтобы пробиться, необходимо ежегодно сдавать на отлично экзамены по грамматике, стилистике, орфографии и т.д. А для того чтобы просто выжить, нужно сдать ЕГЭ хотя бы с третьего раза.

ЕГЭ - это Единый Государственный Экзамен, который каждый год сдают все граждане Южной Федерации. Не сдавшему на запястье ставиться клеймо в виде запятой. На этом Костик и погорел.

Дело в том, что ближе к западу, граница между Южной Федерацией и Северным Союзом проходила по непроходимым заболоченным лесам. То есть границы как таковой не было. И разведгруппы, и разведчики одиночки обеих воюющих сторон вовсю этим пользовались. Но палка оказалась о двух концах.

Когда Костик, уже утопивший свой автомат в трясине, грязный, мокрый насквозь и вымотанный до предела, напоролся на блокпост южан, он понадеялся сойти за местного жителя. Не тут-то было. Посмотрев на его девственно чистые запястья, гвардейцы дивизии имени Ожегова даже не стали его просить назвать все шесть (или сколько их там?) падежей. Костика спеленали как младенца и отправили прямиком в ближайший областной КПРМЛ.

Почему эта контора называлась "Комитет по разжиганию межнациональной любви", пленный северянин не знал. Не знал этого, надо думать, и ни один южанин. Свое название эта организация получила в далекие сороковые, когда конфликт между Южной Федерацией и Северным Союзом еще только набирал силу.

Отец рассказывал Костику, что когда-то - еще до образования ЮФ и СС на Земле существовали около двух сотен государств, в которых проживали многие сотни национальностей. Например, грузины, поголовно носившие кепки. Памятник самому известному из них Костик видел своими глазами. Тридцатиметровая махина, почти занесенная песком, взмахом каменной руки звала куда-то обитателей свалки на окраине бывшей столицы. Говорят, он был Мэром этого разрушенного теперь города. Так вот этих грузин, говорят, было раз в десять больше чем всех, кто живет в обоих воюющих государствах сегодня. Наверное, в комитете отвечали за любовь этих грузин к кому-то. А теперь что? Есть, конечно, еще чудаки, которые в промежутках между артподготовкой и рукопашной копаются в своей родословной, но Костик сильно сомневался, что любовь тех трех эстонцев к двум узбекам, которые себя так называют, нуждается в контроле какого-то КПРМЛ. Тем более во время войны!