Рассказы - [12]

Мать вышла из ванной.

— Что ты там делаешь, Виктор?

Виктор поставил словарь обратно на полку. Мать увидела таз.

— Я рассматриваю черепаху, — ответил Виктор и тут обнаружил, что черепаха исчезла. Он встал на четвереньки и заглянул под диван.

— Не ставь ее на мебель, она оставляет пятна, — сказала мама из коридора, энергично вытирая волосы полотенцем.

Виктор обнаружил черепаху между корзиной для бумаг и стеной. Он положил ее обратно в таз.

— Ты сменил рубашку? — спросила мать.

Виктор сменил рубашку и по указанию матери сел на диван с «Детским садом стихов», чтобы повторить новое стихотворение специально для миссис Бадзикян. За один раз он выучивал две строчки, произнося их громким мягким голосом, затем повторял их, после чего соединял две, четыре, шесть строчек вместе до тех пор, пока не получилось целое стихотворение. Он продекламировал его черепахе. Затем Виктор попросил у матери разрешения поиграть с черепахой в ванной комнате.

— Нет! Ты забрызгаешь рубашку!

— Но я могу надеть другую.

— Нет! Уже около четырех. Убери таз из гостиной.

Виктор отнес таз в кухню. Его мама бесстрастно вынула оттуда черепаху, положила ее обратно в белую картонную коробку, закрыла крышкой и сунула в холодильник. Виктор аж подпрыгнул, когда захлопнулась дверца холодильника. Ведь черепахе будет там ужасно холодно. Но затем ему пришла мысль, что в пресной или соленой воде водоемов в это время года вряд ли теплее.

— Виктор, нарежь лимон, — попросила мать. Она приготовила большой круглый поднос с чашками и блюдцами. Вода уже кипела в чайнике.

Миссис Бадзикян, как обычно, проворно положив на стул в прихожей свой плащ и сумочку, села за стол, в то время как мать Виктора разливала чай. От миссис Бадзикян пахло пряностями. У нее был небольшой прямой ротик с маленькими усиками над верхней губой, с которых Виктор глаз не сводил. Он никогда прежде не видел женщин с усами, даже с такими маленькими. Он не упоминал усики миссис Бадзикян в разговорах с мамой, зная, что это неприлично. Но как бы это ни выглядело странно, именно усики ему в ней больше всего нравились. В остальном же она была скучной, неинтересной и определенно недружелюбной особой. Она всегда притворялась, что внимательно слушает его декламацию, на самом же деле он чувствовал, что ей не сидится на месте, что она думает совсем о других вещах, когда он говорит, и всегда рада, когда чтение заканчивается. Сегодня Виктор декламировал просто здорово, без запинки, стоя посередине гостиной, лицом к женщинам, пившим уже по второй чашке чая.

— Tres bien, — сказала мать, — теперь можешь взять пирожное.

Виктор взял с тарелки небольшое круглое пирожное с кусочком апельсина посередине. Садясь за стол, он сжал колени. Виктор всегда чувствовал, с каким ужасом смотрела на его колени миссис Бадзикян. Он просто мечтал, чтобы она объяснила его матери, что он уже вполне взрослый и должен носить длинные брюки. Но она никогда этого не говорила, по крайней мере при нем. Из разговора матери с миссис Бадзикян он узнал, что завтра вечером на обед придет семья Лоренцо. Наверное, черепашье рагу предназначено для них. И Виктора обрадовало, что он сможет поиграть с черепахой еще один день. Завтра утром, думал Виктор, он попросит разрешить ему взять черепаху на прогулку — либо с ошейником, либо в картонной коробке, если мама будет настаивать на этом.

— Совсем как маленький! — сказала смеясь мама, глядя на него, и миссис Бадзикян злобно улыбнулась ему своим маленьким сжатым ртом.

Виктор был отпущен из-за стола и сидел с книгой на кушетке в другом углу комнаты. Мать рассказывала миссис Бадзикян, как он играл с черепахой. Виктор сосредоточенно смотрел в книгу, притворяясь, что не слышит. Матери не нравилось, когда он прерывал ее или ее гостей, но сейчас она называла его «маленьким крошкой Виктором».

Он поднялся с кушетки, держа палец в том месте книги, где остановился.

— Я не вижу ничего младенческого в рассматривании черепахи, — сказал он с внезапно вспыхнувшей злостью. — Это очень интересные животные, они…

Мать прервала его смехом, но смех мгновенно оборвался, и она строго заговорила:

— Виктор, я разрешила тебе выйти из-за стола. Я что, была не права?

Он стоял в нерешительности, но промелькнувшая в голове сцена того, что может произойти, когда миссис Бадзикян уйдет, заставила его сказать:

— Да, мама, я прошу прощения.

Он сел и снова склонился над книгой. Через двадцать минут, когда миссис Бадзикян ушла, мать отчитала его за невоспитанность. Но это было не пяти- и не десятиминутное взывание к добродетели. Взыскание длилось самое большее минуты две. Она забыла купить жир и попросила Виктора сходить и купить немного. Виктор, надев серый шерстяной жакет, вышел на улицу. Он чувствовал, что все обращают на него внимание, и всегда стеснялся носить этот жакет, потому что жакет закрывал его короткие панталоны и создавалось впечатление, что под ним ничего нет.

Виктор огляделся, ища Франка, но не увидел его. Он пересек Третью авеню и вошел в магазин деликатесов, расположенный в большом здании, которое хорошо было видно из окна гостиной. На обратном пути он увидел, что Франк идет ему навстречу по тротуару, пиная мяч.