Рассказы Геродота о греко-персидских войнах и еще о многом другом - [3]

Но это было позже. А когда-то Лидия была сильным государством и лидийцы не были ничьими рабами, а сами захватывали рабов.

По восточному берегу Эгейского моря узкой каймой лежали греческие города: Смирна, Эфес, Милет и другие; в их числе — и родина Геродота, Галикарнас. Дальше в глубь страны начиналось большое плоскогорье, рассеченное долинами рек: Герма и Меандра. Река Меандр извивалась по своей долине так, что у художников до сих пор узор из сплошных завивающихся изгибов называется «меандром». Здесь жили лидийцы, удалые наездники и любители роскоши.

В долинах была плодородная земля, а в горах текли золотоносные ручьи. Это здесь когда-то царствовал жадный царь Мидас, попросивший у богов, чтобы все, чего он коснется, обращалось в золото. От этого он чуть не умер с голоду, потому что даже хлеб и мясо в его руках становились сверкающим металлом. Изнемогши, Мидас взмолился, чтобы боги взяли у него свой дар обратно. Боги велели ему вымыть руки в ручье Пактоле. Волшебство ушло в воду, и ручей потек золотыми струями. Лидийцы намывали здесь золотой песок и сносили его в царские сокровищницы в столичный город Сарды.

В Сардах правил царь Кандавл, который любил красоту. Эта любовь к красоте его и погубила.

У царя Кандавла была красавица-жена, которую он любил больше всех, и был верный оруженосец Гигес, которому он доверял больше всех.

Однажды, беседуя со своим оруженосцем, царь Кандавл воскликнул восторженно:

«Ах, Гигес, если бы ты знал, как прекрасна моя жена!»

Гигес был воспитанным царедворцем и ответил:

«Конечно, я знаю это, государь!»

Но Кандавл сказал:

«Нет, Гигес, ты не знаешь. Ты видел ее только в царском платье, а я видел ее нагою, и нагою она еще прекраснее. Но я люблю тебя и верю тебе. Я приведу тебя этой ночью в мою опочивальню, ты встанешь за дверью и увидишь, как моя царица будет раздеваться, а потом выскользнешь и уйдешь, чтобы она тебя не заметила. Вот тогда ты поверишь, что прекраснее ее нет никого на свете».

Гигес уверял, что он этому верит и так, но Кандавла уже нельзя было переубедить. Ночью он привел Гигеса в свою опочивальню, и Гигес видел, как раздевалась царица. Но случилось так, что и царица увидела, как Гигес смотрел на нее. Она только покраснела, но ничем не выдала себя.

На другой день царица вызвала к себе Гигеса. Она сказала ему:

«Ты видел меня нагою. Нагою меня может видеть только мой муж. Или ты убьешь царя Кандавла и станешь моим мужем, или я добьюсь того, что царь тебя казнит. Выбирай!»

«Гигес подумал, — говорит Геродот, — и почел за лучшее остаться в живых».

На следующую ночь царица провела его в спальню на то же место, где он стоял накануне. И когда царь Кандавл заснул, Гигес подошел к нему и пронзил его мечом.

Так погиб царь Кандавл, а Гигес стал мужем царицы и повелителем Лидии.

Однако никакое преступление не остается без наказания. И оракул бога Аполлона возвестил, что за смерть царя Кандавла поплатится пятое поколение потомков Гигеса.

«Но как водится, — говорит Геродот, — ни лидийцы, ни цари их не обращали никакого внимания на изречение оракула, пока оно не исполнилось».

Как царь Крез беседовал с мудрецом Солоном

После Гигеса лидийцами правил его сын Ардис, после Ардиса — Садиатт, после Садиатта — Алиатт, после Алиатта — Крез. Таким образом, пятым потомком Гигеса по греческому счету оказался Крез.

Все эти цари с их звучными именами не совершили ничего достопримечательного. Однако именно они первыми из азиатов подчинили себе ближние греческие города — и Смирну, и Эфес, и Милет, и другие.

Подчинить — это значило: лидийцы подходили к греческому городу, жгли поля вокруг него, становились осадой и дожидались, пока горожане не начинали страдать от голода. Тогда начинались переговоры, горожане соглашались платить дань, и лидийский царь отступал с победою.

Наконец, все приморские города были подчинены, и Крез уже думал о том, чтобы подчинить города заморские — те, что на островах Лесбосе, Хиосе, Самосе и других. Но от этого его отговорил мудрец Биант, правитель греческого города Приены.

Дело было так. Биант приехал к Крезу в гости. Крез радушно принял его и спросил: «Что поделывают греки на островах?» Биант ответил: «Они готовят лошадей, чтобы идти войной на Лидию». Крез знал, что в конном бою его лидийцы непобедимы. Он воскликнул: «О, если бы так они и сделали!» Тогда Биант сказал: «Царь, а ты не думаешь, что если греки узнают, что ты готовишь корабли, чтобы идти войной на их острова, то они тоже воскликнут: „О, если бы так он и сделал“? Ведь как твои лидийцы искусны в конном бою, так греки искусны в морском бою, и тебе с ними не справиться». Крезу такое замечание показалось разумным, и он раздумал идти войной на острова, а с жителями островов заключил союз.

Крез и без того был могущественным властителем. Царство его занимало половину Малой Азии. Сокровищницы его ломились от золота. До сих пор богатого человека в шутку называют «крезом». Дворец его в Сардах блистал пышностью и шумел весельем. Народ его любил, потому что он был добр, милостив и, как мы видели, умел понимать шутки.

Крез считал себя самым счастливым человеком на земле.