Рассказы для выздоравливающих - [22]

Человек, упрекавший своего друга в том, что он обманул его, как и других, с помощью своей системы, посмотрел на этого друга, улыбнулся и сказал:

— Ну, успокойся. Ты мне никакого письма не обещал написать год тому назад и о пропаже его мне не говорил. Я это сейчас только придумал…

Ложное самолюбие

— Вы г. А?

— Да. Чем могу быть полезен?

— Я представитель фирмы «Дирк и Голлинс». Конечно, слышали?

Конечно, я не слышал. Но терпеть не могу признаваться в подобных вещах. Наоборот, в таких случаях моя система — полная осведомленность.

— А-а… Как же! Как же!! Ну, как поживает старина Дирк? Попрыгивает?

— О, его уже нет и на свете. Двадцать лет тому назад умер.

— Ну, что вы! Воображаю, как круто приходится теперь несчастному Голлинсу… Наверное, от былой жизнерадостности не осталось и следа?

— Никакого следа, совершенно верно. Двадцать четыре года тому назад он скончался, г. Голлинс.

Я был раздосадован.

— Э, черт возьми! Что же тогда осталось от этой знаменитой фирмы?! От «Дирка и Голлинса»? Вероятно, один только союз «и»…

— Осталась фирма, — внушительно сказал посетитель.

Это был худощавый детина с синими вялыми щеками и такими редкими волосами на голове, что голова эта напоминала подушку для булавок. Глаза его были сухи, руки сухи и обращение сухо-деловое. Нельзя было представить себе этого человека пляшущим, обнимающим женщину или играющим в лапту.

Сюртук висел на его плечах угрюмо-деловыми складками.

— Какое же вы ко мне имеете дело?

Он склонил набок свою розовую подушку для булавок и сказал, пережевывая губами какое-то таинственное съестное:

— Я хочу предложить вам приобрести у нас ротационную машину[1].

— Вот как! — удивился я. — Что же вас натолкнуло на эту мысль?

— Как что? Вы печатаете несколько журналов, у вас издательство — вам стыдно не иметь ротационной машины!

Вчера один лошадиный барышник при помощи этих же самых доводов убеждал меня купить пару лошадей:

— У вас несколько журналов, вы имеете издательство — вам стыдно не иметь лошадей.

Но вчерашнее предложение было ясно — мне предлагали лошадей, я от лошадей отказался. Отказался от известных мне домашних животных, четвероногих, однокопытных, служащих человеку для перевозки тяжестей и для катанья. Я знал, что делал.

«Ротационная машина» — я был в совершенном недоумении, — что это за машина и для каких целей служит она человечеству?

— Да… — сказал я. — Я уже давно подумывал об этой машине, но меня берет сомнение: удастся ли мне получить машину хорошего качества?

— Лучше наших машин не найдете!

— Ах, господи! — печально возразил я. — Это все так говорят… А доведись до дела — с этой машиной наплачешься.

— Помилуйте! У нас модель 1902 года!

Я умилился.

— Совсем молоденькая. А как размер… большая она?

— Помилуйте — обыкновенная.

— Так, так…

Я встал, подошел к шкафу, в котором лежал энциклопедический словарь, и стал шарить «рот». «Рот» не было. Сам же я на днях и стащил домой «рот» для выяснения спора с женой о происхождении Ротшильдов.

Вернувшись к столу, я сказал:

— Не изложите ли вы мне преимущества вашего… вашей этой машины. Какова, например, ее работа?

— То есть в час?

— Ну да, в час. Не в год же, в самом деле.

— Она делает в час около 5000.

Меня тянуло спросить: «чего?» — но я не спросил из присущего всем нам ложного самолюбия.

«Не служит ли эта проклятая машина для катанья? — пришло мне в голову. — Вероятно так, если она делает в час столько-то».

Я солидно сказал:

— Вы говорите, что ваша машина делает в час около 5000. Цифра порядочная. Но это — во всякую погоду?

— Помилуйте, — пожал плечами представитель «Дирка и Голлинса». — Вы преувеличенного мнения о нежности наших машин. Погода для нее абсолютно безразлична.

— Вы говорите, она делает 5000 в час в любую погоду. И это при любой дороге?

Ужас и изумление отпечатлелись на его деловом лице. Мне даже показалось, что редкие волосы на его голове, похожие на булавки, воткнутые в подушку, зашевелились.

— Любая дорога? О какой дороге вы толкуете?

— Может быть, я не совсем по-русски выразился, — развязно возразил я. — Мне бы следовало вместо «дороги» сказать «пути». Она дает эти 5000 при любом пути эксплуатации, избранном ее владельцем?

Посетитель, казалось мне, стал терять равновесие.

— При чем тут «любой путь». Я думаю, для ротационной машины путь один! Не будете же вы на ней шить себе платье или рубить котлеты.

(Слава богу! По крайней мере, теперь я знаю, что таинственная машина не предназначена ни для рубки котлет, ни для портняжных работ.)

— Ну-с… Что же вы еще желаете узнать о нашей машине?

Я барахтался в океане растерянности и недоумения. Я тонул и, как всякий утопающий, схватился за первое, что мне пришло в голову.

— Сколько человек она может выдержать? — в отчаянии крикнул я.

— Вы странный покупатель. Никто из наших прежних покупателей не интересовался ротационной машиной с этой стороны.

— Конечно, — язвительно рассмеялся я. — Ваши предыдущие покупатели принадлежали, вероятно, к тому сорту людей, который покупает кота в мешке. Я не таков, милостивый государь. Я спрашиваю: скольких людей ваша машина выдерживает?

— Но, бог мой! — отчаянно вращая глазами, вскричал представитель машин. — Не будете же вы с вашими друзьями ездить на ротационной машине?