Рассказы - [7]

Сидя на высоком крыльце и предаваясь вечерней трапезе, скупец издалека приметил приближающегося к дому гостя. На ужин у крестьянина были свежие лепешки с медом, и прежде чем гость смог увидеть это, крестьянин спрятал хлеб, но не успел убрать кувшин.

Обменявшись пожеланиями удачи, Бай–Мурат присел за стол, а бирюк стал жаловаться ему на то, что дела его идут в последнее время не так хорошо, как бывало при его отце, который и отстроил здесь все хозяйство.

— Даже угостить мне тебя нечем, дорогой гость, — заключил, наконец, жадный крестьянин. — Разве что только меда чуть–чуть осталось, но не будешь же ты есть лишь один мед?

— Ну почему, — усмехнулся тэккэй, — мед тоже вкусен и полезен, а твое приглашение весьма учтиво.

До заката сидели они за столом, пока Бай–Мурат не съел все, что было в кувшине, а его собеседник вынужден был поддерживать разговор, выдавливать из себя вежливые улыбки и надеяться в тайне, что у торговца от сладкого меда слипнется горло.

— Жаль покидать такое гостеприимное место, — заметил тэккэй, вставая. — Но к рассвету мне нужно быть на переправе через Анхэ, значит, придется идти всю ночь.

Скупец облегченно вздохнул, а Бай–Мурат достал из кармана связку монет и положил одну из них на стол. В глазах у крестьянина вспыхнул алчный огонек, а манерит еще раз поблагодарив его за все, двинулся по дороге на юг.

В сумерках, гонимый жадность, хозяин дома взял топор и пошел по безлюдной дороге следом за бродячим торговцем. Но как он ни пытался догнать тэккэй, у него это так и не вышло. Эта холодная ночь и волки, гулявшие по дорожным оврагам, надолго запомнились жадному поселянину. Усталый, голодный и злой крестьянин к утру с трудом добрался до гостиных домов, что сгрудились у переправы. Завернув в первую же закусочную, он отдал ту единственную серебряную монету, что дал ему Бай–Мурат, и которую сам бирюк позабыл выложить из кармана, когда выходил из дома.

— Скажи, не ты ли случайно тот человек, о котором нас предупредил тэккэй, проходивший здесь совсем недавно? — спросил крестьянина подавальщик, рассматривая его странным взглядом.

— Возможно, — удивленно ответил скупец.

— Тогда, здесь и за эти деньги тебе будет подан особый заказ.

С этими словами слуга принес несостоявшемуся грабителю и убийце простой деревянный поднос, на котором стояла пустая крынка и тарелка с горкой засохших лепешек.

Слово и дело

На плодородных равнинах Маннай всегда строили свои богатые дома и поместья самые знатные роды Империи. Не была среди них исключением и семейная резиденция потомков полководца Нечхе, блистательного воина и сокрушителя хшминов. В ту пору главой прославленного рода был Гато Аянь, известный более всего тем, что стал первым тайпэном Нефритового престола, сумевшим пробыть на непосредственной службе всего лишь три дня.

В свободное время Гато любил выезжать со своими племянниками на конные прогулки и предаваться рассуждениям о недавних событиях в стране, о причудливых брожениях в среде монашеских учений или просто об увиденном ими вокруг. В одну из таких поездок тайпэн приметил в рисовой пойме двух работающих крестьян, чистивших протоки.

— Смотрите, — обратил на них внимание своих спутников Гато, останавливая коня. — Вот она великая ирония мироздания. Эти люди безграмотны и невежественны, неспособны к философским диспутам и поиску непреложной истины. Их разум никогда не станет созидательным инструментом и не будет направлен на совершенствование самого себя и окружающего их мира. Они никогда не привнесут во Вселенную ничего из того, чему учил когда–то просветленный Со Хэ и о чем так яростно пытался напомнить нам в последние годы его последователь монах Бэй. Но чем бы стала Империя без тысяч подобных, серых и невзрачных, камушков в своем основании? Помните слова распорядителя Шукена? На плечах тех, кто трудится каждый день в поте лица, зиждется сила и величие Империи, и лишь благодаря таким, как они, иные мыслители имеют возможность говорить о тонких материях, творцы — ваять произведения искусства и собирать причудливые механизмы, политики и чиновники — расширять границы и увеличивать могущество нашей страны! Так что радуйтесь, что вам не приходится изо дня в день заниматься примитивным и неинтересным делом, но уважайте тех, кто несет эту ношу ради вас.

Кавалькада всадников устремилась дальше, бурно обсуждая высказанную Гато мысль. Двое крестьян провожали их взглядами, пока те не скрылись за поворотом дороги.

— И что ты на это скажешь? — спросил молодой парень у своего пожилого напарника.

— А что может сказать на это неграмотный и невежественный батрак? — пожал плечами второй. — Разве можно спорить со столь безупречной логикой, звучащей из уст самого выдающегося из трутней современности?

— Но в чем–то он прав.

— Если бы он сказал, что вещи падают на землю, если их уронить, то тоже был бы прав. Не нужно путать банальное изложение общеизвестных фактов и реальную мудрость, прошедшую закалку в печи поисков и ошибок.

— А разве твои слова не противоречат сами себе?

— Хочешь поспорить?

— Хочу…

— А надо закончить работу! — перебил собеседник пожилой крестьянин. — Ты отдохнул? Отдохнул. Так вперед, солнце еще в зените. Пора крепить мощь Нефритового трона!