Рассказы - [123]

— Обычно я храню его в ящике стола. Но после того, как Рита рассказала мне об этом человеке, о его угрозах…

— Как я понимаю, он напал на вас, мэм?

— Ухватил меня за грудь, — она смущенно потупилась. — Подбежал и ухватил за грудь. Это было ужасно.

Детектив покивал.

— Можно называть его больным, можно говорить, что он психически неуравновешен, но, с другой стороны, он получил по заслугам.

* * *

— Он ушел, — улыбнулась она.

— Он ушел, остальные ушли и тело ушло.

— Тело.

— Они взяли мой пистолет, но твой приятель клянется, что мне его вернут.

— Мой приятель?

— Ему точно хотелось стать твоим приятелем. Он просто не мог оторвать от тебя глаз. Если не пытался заглянуть за вырез халатика, то смотрел на розовые пальчики ног.

— Наверное, мне следовало надеть шлепанцы.

— И застегнуть верхнюю пуговицу халата. Но я думаю, ты все сделала правильно. Выглядела очень соблазнительной. И у детектива сложилось такое же впечатление.

— Но теперь он ушел, и мы одни. Расскажи мне.

— Рассказать что?

— Все, Джордж. Я сходила с ума, сидя в спальне и не зная, что происходит внизу.

— Как будто ты не знала.

— Откуда я могла знать? Он мог струсить. А ты — заснуть…

— Это вряд ли.

— Расскажи мне, что произошло, а?

— Он открыл окно и забрался на подоконник. Должен отметить, очень уж неуклюже. Так шумел, что я подумал, как бы этот шум не испугал его самого и он бы не удрал до того, как я успел с ним разобраться.

— Но он не испугался.

— Очевидно, нет. Я приоткрыл один глаз, чтобы приглядывать за ним, и как только он оказался на полу, открыл оба и нацелил на него пистолет.

— Он уже снял кинжал со стены?

— Разумеется, нет. До кинжала дело дошло позже.

— Он схватил его позже?

— Ты хочешь все услышать или будешь постоянно меня перебивать?

— Извини, Джордж.

— Он увидел пистолет, глаза его округлились, он собрался что-то сказать. Тут я его и подстрелил.

— Это был первый выстрел.

— Само собой. Я выстрелил в низ живота и…

— Куда? Я же ничего не увидела. Где вошла пуля? Около пупка?

— Ниже пупка. Я бы сказал, на полпути между пупком и тем местом, где осталась твоя помада.

— Местом, где осталась…

— Шутка, дорогая. Между пупком и его шлангом, вот куда вошла пуля. Раны в нижнюю часть живота считаются самыми болезненными.

— И прошла вечность, прежде чем прогремел второй выстрел.

— Сомневаюсь, чтобы прошло больше тридцати секунд. Минута — это максимум.

— Неужели? А мне казалось, гораздо больше.

— Ему тоже. Но мне требовалось время, чтобы кое-что ему сказать.

— Сказать что?

— Я не хотел, чтобы он думал, будто его смерть — результат какой-то его ошибки. Я хотел, чтобы он знал, что все идет по плану, что его просто использовали. Ему не хотелось верить.

— Но ты его убедил.

— «Несколько часов тому назад, — сказал я ему, — она вставила два пальца тебе в задницу. Надеюсь, тебе понравилось».

— Так и сказал?

— Такие подробности убеждают.

— А что потом? Ты выстрелил вновь?

— В сердце. Чтобы избавить от всех страданий, хотя на лице его отражалось скорее раздражение, чем страдание. Тебе следовало видеть его лицо.

— Это точно. Одну ошибку мы все-таки допустили.

— Ты про свое отсутствие?

— Да.

— Ты могла подождать в гостиной. Или спуститься после первого выстрела. Но я думаю, что ты не теряла времени понапрасну, так? Оставаясь наверху?

— Ты про что?

— Не сидела, сложа руки.

— Пожалуй.

— Тебя это возбуждало, так?

— Ты знаешь, что возбуждало.

— Да, знаю. Твои маленькие пальчики побывали сегодня во многих местах, не так ли? Я надеюсь, что ты помыла их перед тем, как пожимать руку детективу.

— Разве я пожимала ему руку? Я этого не помню.

— Может, и не пожимала. Но, если да, готов спорить, он это запомнит.

— Ты думаешь, я ему понравилась?

— Готов спорить, он тебе позвонит.

— Ты действительно так думаешь?

— Он найдет повод. Не такой же он дурак, чтобы звонить без повода. Ему потребуется что-то прояснить в связи с закрытием дела или он захочет справиться о твоем здоровье. И если он не получит от тебя намека на продолжение отношений, ему хватит ума поставить на этом точку.

— А если получит? — она прикусила нижнюю губу. — Он — душка.

— У меня сложилось впечатление, что он тебе понравился.

— Я хотела, чтобы мы поскорее остались вдвоем. Но он — душка. Ты думаешь…

— Что?

— Мы же не можем проделать с ним то же самое, что с Джимми?

— Уговорим ему влезть в окно, чтобы потом я его застрелил? Едва ли из этого что-то выйдет.

— Когда он позвонит… если он позвонит…

— Обязательно позвонит.

— …Не думаю, что мне следует давать ему намек.

— Даже если он — душка?

— Таких парней, как грязи. И мы должны застать его врасплох, как застали Джимми.

— Мы что-нибудь придумаем.

— И в следующий раз я буду в комнате, когда это произойдет.

— Разумеется.

— Я серьезно. Я хочу там быть.

— Ты даже сможешь это сделать.

— Правда?

— Посмотри на себя. Тебе все по плечу.

— Ты так думаешь?

— Уверен в этом. Да, ты там будешь и, возможно, ты его и убьешь. Посмотрим.

— Ты так добр ко мне, Джордж. Очень добр.

— Вот и не забывай об этом.

— Не забуду. Знаешь, я сожалею об одном.

— О том, что тебя не было в комнате, когда все и произошло?

— Помимо этого.

— О чем же?

— Это, конечно, глупо, — она хихикнула, — но, может, нам следовало подождать еще день-два.