Рассказы - [39]

У меня до сих пор не укладывается в голове: как же так, ведь все остальные видели то же самое, что и я, однако никто так и не обмолвился об этом ни словом. И это, возможно, самое ужасное во всей этой истории.

С того дня я едва ли слышала упоминание о мистере Фрине-старшем. Казалось, он вдруг куда-то исчез. Газеты перестали писать о нем, его бурная общественная деятельность, очевидно, прекратилась. Так или иначе, в последующие годы этот человек не достиг ничего, достойного публичного упоминания. Хотя, возможно, покинув дом миссис Фрии, я лишилась возможности слышать о нем.

Судьба же пустого клочка земли в последующие годы оказалась совершенно иной. Насколько мне известно, садовники не делали ничего для того, чтобы провести туда воду или насыпать другой земли, но еще до моего ухода, случившегося на следующее лето, это место превратилось в густые буйные заросли сорных трав и ползучих растений — мощных, полных сил и жизненных соков.

УДИВИТЕЛЬНЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ ЛИЧНОГО СЕКРЕТАРЯ МИСТЕРА САЙДБОТЭМА

Для меня всегда было неясно, как Джим Шортхаус ухитрился стать личным секретарем мистера Сайдботэма, но он стал им и несколько лет вел размеренный образ жизни, откладывая деньги в банк,

И вот однажды утром шеф вызвал его в кабинет, и тренированный ум подсказал секретарю, что его ожидает нечто необычное.

— Мистер Шортхаус, — начал шеф несколько нервно. — Я еще не имел случая наблюдать, обладаете ли вы храбростью или нет.

Шортхаус открыл рот от удивления, но ничего не сказал. Он уже привык к странностям шефа. Шортхаус был уроженцем Кента, Сайдботэм вырос в Чикаго. Оба жили в Нью-Йорке.

— Но, — продолжал шеф, попыхивая своей черной сигарой, — я буду считать себя плохим знатоком человеческой натуры, если это не есть одно из ваших главных достоинств.

Личный секретарь сделал глуповатый легкий поклон, скромно оценивая этот несколько странный комплимент. Мистер Джонас В. Сайдботэм пристально, как говорят романисты, посмотрел на него и продолжал:

— Я не сомневаюсь, что вы смельчак и… — он подумал и пыхнул сигарой с такой силой, как будто его жизнь зависела оттого, будет ли сигара оставаться зажженной.

— Я не думаю, чтобы я особенно чего-то боялся, сэр, кроме женщин, — вставил молодой человек, чувствуя, что ему пора сказать что-нибудь, но оставаясь при этом в полном неведении относительно намерений шефа.

— Гм, — промычал тот. — Ну, насколько мне известно, в этом случае женщин нет. Но… могут быть вещи… пострашнее.

«Очевидно, требуется какая-то особая услуга», — подумал секретарь.

— Насилие? — спросил он вслух.

— Возможно (пых!), даже (пых-пых!) вероятно. — Нос Шортхауса почувствовал в воздухе запах повышенной зарплаты. Он действовал стимулирующе.

— Я не имею большого опыта в подобных делах, — сказал он коротко, — но я готов предпринять что угодно в разумных пределах.

— Не знаю, много ли разумного или неразумного может оказаться в данном случае.

Мистер Сайдботэм встал, запер дверь кабинета и опустил жалюзи на обоих окнах. Затем, достав связку ключей из своего кармана, он открыл черную жестяную коробку. Несколько секунд он рылся в голубых и белых бумагах, окутывая себя облаком синего табачного дыма.

— Я уже чувствую себя детективом, — рассмеялся Шортхаус.

— Говорите тише, пожалуйста, — ответил шеф, оглядываясь. — Мы должны соблюдать полную секретность. Будьте любезны закрыть заслонки, — продолжал он еще более тихим голосом. Открытые заслонки уже не раз подводили.

Шортхаус начинал проникаться духом дела. Он на цыпочках прошел по полу и закрыл две железные решетки в стене, через которые подается горячий воздух в американских домах и которые прозвали «заслонками». В это время мистер Сайдботэм нашел нужную бумагу. Держа ее перед собой, он раз или два хлопнул по ней тыльной стороной руки, как будто это было театральное письмо, а он злодей из мелодрамы.

— Это письмо от Джоэла Гарви, моего старого партнера, — сказал он наконец. — Я вам говорил о нем.

Секретарь кивнул. Он знал, что много лет тому назад фирма «Гарви и Сайдботэм» была хорошо известна чикагскому деловому миру. Он также знал, что та изумительная скорость, с которой она пошла в гору, была превзойдена лишь не менее изумительной скоростью ее исчезновения. Еще ему было известно, что каждый из партнеров фирмы по-прежнему зависел от другого и каждый из них страстно желал другому смерти.

Однако же ранние грехи шефа его не касались. Шеф был добрым и справедливым, пусть и эксцентричным человеком, и Шортхаус, живя в Нью-Йорке, не пытался разузнать подробнее об источниках, из которых ему платилось жалование. Более того, мужчины нравились друг другу и пользовались искренним доверием и уважением.

— Я надеюсь, что это приятное сообщение, сэр, — сказал он тихим голосом.

— Напротив, — отвечал тот, стоя перед камином и нервно стуча пальцами по бумаге.

— Шантаж, я полагаю.

— Именно.

Сигара мистера Сайдботэма затухала. Он чиркнул спичкой и поднес ее к неровному краю сигары. Его голос послышался сквозь белое облако клубящегося дыма.

— У меня есть ценные бумаги с его подписью. Я не могу сказать вам, какого они рода, но эта бумаги крайне ценны для меня. Они принадлежат, между прочим, и Гарви, и мне. Только они у меня…