Рассказы бабушки Тани о былом - [3]

Брат обрадовался этому. Наконец-то в доме запахнет жильем, будет наведен порядок и чистота. А то он совсем запустил его: то на работе пропадает, то в трактире и ночует дома редко. Есть места, где ему приготовлены тепло, ласка и нежные объятия.

Лицом и силой, буйными кудрями он повторил своего красавца отца. В округе не было никого сильнее его, поэтому, когда готовились к кулачным боям, каждая сторона сманивала его к себе. Не скупились на посулы, одаривали деньгами, поили и угощали в дорогих трактирах. В одной из таких драк озверевшие противники забили его насмерть оторванными от забора досками. Когда хоронили брата, мама была на сносях. Родилась девочка, смуглая, кудрявая, настоящая армянка, названная при крещении Варварой — Варвара Алексеевна Агасиева, но для Аванеса она была Вартуш. Так звучало ее имя по-армянски. Весь мир для него сосредоточился в жене и в дочери, любил он их беззаветно и пылко. Работая на конюшне, правя лошадьми, он потихоньку улыбался, думая о тех, кто ждет его дома. Казалось, жизнь вошла в свою прочную стезю, но тут случилось нечто непредвиденное.

Аванеса отыскал Осип, брат его матери, двадцать лет тому назад уехавший в Среднюю Азию и там создавший свое хозяйство: дом, при нем лавка, несколько гектаров богарной (неполивной) земли, лошади, коровы, овцы и три верблюда. Верблюжья шерсть не сваливается, одеяла из нее служат вечно, поэтому Осип и держал этих неприхотливых животных. Покупают шерсть хорошо, передавал Осип, и вообще торговля идет неплохо, хозяйство тоже дает доход. Но Бог не дал Осипу детей, некому передать нажитое, вот он и решил сделать Аванеса своим наследником. Он ждет племянника с нетерпением. Пусть Аванес едет смело, Осип умеет держать слово.

Весточка от дяди зажгла Аванеса. Распродали, что можно было продать, и налегке пустились в неизвестность. Мама уговорила мужа взять с собой швейную машинку "Зингер", доставшуюся ей от бабушки. Удивительная марка " Зингер"! На этой машинке шила моя прабабушка, потом бабушка и мама, потом я с сестрами, потом Варя передала ее своей дочери, уехавшей в Сибирь, и до сего дня механическая старушка продолжает шить. А ведь ей более ста лет! Некоторые детали стерлись, их заменили, но весь основной механизм с завода Зингера работает до сих пор.

Приехавшего с семьей племянника Осип встретил трогательно, устроил по этому случаю пир. Аванес с мамой очаровали всех своими песнями. Это помогло им быстро слиться с новым окружением. Аванес старательно помогал дяде. Первое время везде его сопровождал, но скоро научился сам принимать правильные решения. В нем пробудились недюжинные хозяйственные способности. Осип без колебания передал ему все свои дела, объявив принародно законным новым хозяином нажитого Осипом имущества. Аванес рьяно включился в работу, Осип похваливал его и почти все время проводил в беседке, сплошь увитой виноградной лозой. То лежал на поставленном там старом диване, то сидел в кресле и перебирал какие-то бумаги. Слабел на глазах и тихо умер, никого не потревожив в час своей кончины. Аванес страдал от того, что не был рядом с ним в это мгновение, плакал и просил прощения, стоя на коленях перед гробом дяди. Хозяйские хлопоты не дали ему долго горевать. Земля требовала заботы: то вспашка, то сев, то прополка, а в самое пекло — жатва и молотьба. Ссыплют зерно по закромам, настает очередь мельницы и крупорушки… Всюду нужен строгий глаз и хозяйское присутствие. Аванес возмужал, в голосе пробились властные нотки, работники почувствовали его крепкую руку. Под его руководством перекрыли новым железом дом, пристроив к нему еще две комнаты, настелили везде деревянные полы, расширили лавку. Аванес набил ее товаром, необходимым проезжающим мимо кочевникам. Через кишлак проходил тракт, по которому кашкарлыки прогоняли табуны ишаков, с прогибающимися спинами от тяжелых мешков с разным зерном, выращенным по другую сторону гор. В кишлаке останавливались караваны верблюдов. Аванес свел дружбу с караванщиками и удачно продал им своих верблюдов, посчитав их содержание не выгодным для хозяйства. Ночевали в местной чайхане и киргизы, пригонявшие в долину косяки лошадей. И погонщик ишаков, и караванщик, и табунщик могли найти в знакомой лавке все необходимое, Аванес успел хорошо изучить их потребности. Торговля сделалась очень прибыльной. Появилась коляска для поездок в церковь, в волость и по гостям, дом обставили городской мебелью. Полтора года промелькнули как один день.

Как-то в ноябре, когда зерно убрали и смололи, с бахчи свезли поздние арбузы и дыни, отжали виноград и поставили молодое вино, несколько освободившийся Аванес отправился в город. В сопровождении парнишки узбека он выехал на повозке глубокой ночью, чтобы к обеду успеть в нужное место. Обещал вернуться к вечеру другого дня. Прошел третий, а его нет. Встревоженная мама послала старого работника на поиски. Тот нашел Аванеса недалеко от кишлака, в кустах близ придорожного родника. Хозяин лежал на земле лицом вниз, под лопаткой торчала рукоять ножа. Собственного ножа Аванеса.

Сразу после похорон старуха выгнала маму с ребенком на улицу без ничего, вышвырнув только мешок с ее совершенно не нужными здесь городскими нарядами. Мама с трудом вырвала из ее рук свою машинку. Попавшую в беду женщину приютили узбеки, родители парнишки, сопровождавшего Аванеса в его последней поездке. Парнишка тоже сгинул, так никогда и не объявился, много лет родители тщетно искали его. Пропали лошади и повозка. Зато у племянника старухи, жившего в том же кишлаке, вскоре обнаружились капиталы. Вдвоем со старухой они каким-то образом смогли переделать завещание Осипа в свою пользу. Под презрительное осуждение всего кишлака племянник старухи со смешным именем Гайка вошел во владение хозяйством Осипа. Мама не стала тягаться с возможным убийцей. Одна, неграмотная, нищая, что она могла противопоставить этому спаянному клану. Во время коллективизации Гайку раскулачили, осудили на десять лет, и он где-то на Урале отдал концы. Двух его старших сыновей тоже выслали, уцелела только дочь. Ее дети, внуки Гайки, ходили в школу, где я работала. В кишлаке все считали, что они внуки подлого убийцы.