Рассказы - [15]

— И сбегу! А что мне тут делать? А может… может, и не сбегу!

— Вот видишь… пока у меня нет оснований тебе доверять, я тебя не выпущу. Ты мне слишком нравишься.

— Все вы врете!.. врете, врете..

Мальчик разразился слезами. И так он тоже был не менее очарователен. Я обнял его покрепче, и, гладя по плечам, стал утешать. Эти слезы должны были скоро закончиться, сменившись бурной страстью. Поэтому я терпеливо говорил ему в полголоса, что я не вру, что он мне действительно нужен, что я нигде ни с кем не развлекаюсь… И, как всегда, он перестал плакать и довольно сильно проскреб мне по спине своими острыми коготками. Мальчишка любил кусаться и царапаться, как камышовый кот, но при этом сам такого обращения не переносил. Мне все время приходилось сдерживать свои порывы искусать его до крови.

Когда я вошел, он читал какую-то книжку, добытую у меня в кабинете. Он посмотрел на меня волком, и отвернулся к стене.

— Мейтин. Ты опять капризничаешь?

— Вы опять не взяли меня с собой, милорд. И я не хочу с вами говорить.

— Мальчик, перестань меня злить! Я не хочу выслушивать больше одного скандала за день.

Видимо, мой окрик подействовал. Он подошел ко мне — с деланным недовольством на симпатичной мордашке. Остановился, свесив длинные руки по телу, изображая усталость и пресыщенность. Потом, увидев у меня на руке браслет с синим камнем, попросил показать поближе. Я снял браслет и отдал ему.

— Если нравится, бери себе.

Браслет был довольно дорогой, и, на мой взгляд, слишком роскошный. Мне всегда нравилось что-нибудь поскромнее и подревнее. Но мальчику было еще далеко до истинного ценителя. Он, словно сорока, обожал все блестящее и яркое. Поэтому он с восторженным визгом повис у меня на шее. Довольно специфическая форма благодарности, особенно учитывая, что он выше меня на полголовы.

Потом, утомив друг друга до полного изнеможения, мы валялись на широкой кровати. Я пил вино, мальчик сок каких-то ягод. Он все время пил его, просто кувшинами… я же на эту сладкую гадость и смотреть не мог. Временами, обнаруживая новую саднящую царапину, я ругался и залечивал ее. Мальчишка издевательски хихикал и демонстрировал мне длинные острые когти. Потом он вдруг сотворил мой фантом. Я внимательно изучил призрачную фигуру мужика средних лет, с растрепанными светлыми волосами и мерзкой улыбкой, усомнился в его схожести и начал исправлять. Первым делом исправил нос — у меня нос короткий и прямой, а вовсе не картошкой. Потом подбородок — он у меня все-таки не как у крестьянина-головореза. Мейтин тут же приделал фантому рога и большие уши. Я уничтожил фантом и кинул в него подушкой.

— Ладно, Мейтин, собирайся, поедем гулять. Верхом.

Я приказал слуге оседлать двух коней — серую мутантку для себя и вороного для мальчика. У моей мутантки были, помимо обычных шести ног, еще и зачатки крыльев. Езде это не способствовало, зато выглядело просто замечательно. Стоила эта кобылка, как половина табуна обычных лошадей, но я всегда любил что-нибудь экзотическое.

Мы отправились в поездку, взяв с собой все необходимое для пикника — палатку из теплых шкур, припасы и вино. По дороге я ехал сзади, чтобы иметь возможность полюбоваться тем, что выделывает на коне мальчик. Ездил он еле-еле, но зато очень любил, как я понял, выделывать разные фокусы. Сломать шею, он, видимо, совсем не опасался, полагаясь на мои целительские таланты. Я все больше и больше укреплялся во мнении, что погожу пока искать себе подругу. Хотя бы до тех пор, пока Мейти не станет совершеннолетним и не заведет собственный замок.

Отец его отнесся к нашему общению благосклонно. Это всегда было старой традицией — молодой отпрыск какого-то из родов в качестве любовника и оруженосца у кого-то из взрослых лордов. Традиции этой следовали немногие, но Мейран вообще был ретроградом. В свое время он очень хотел, чтобы я стал мужем его дочери, после того, как она осталась вдовой. И когда Мейт погибла, остался моим верным союзником. Я нанес ему визит, и мы неплохо провели время, вспоминая былое.

Потом, вдоволь наплескавшись в ледяной воде — мальчик, оказывается, всецело разделял мою приверженность к такому купанию — мы развели костер, и, жаря рыбу, я наскоро рассказывал ему историю нашего княжества. Он был довольно невежествен, из истории знал только основные факты, а про Старую расу — только то, что узнал в ученичестве у Илхана. То есть, почти ничего.

— …таким образом, когда первые лорды пришли на эту землю, они не нашли ничего, кроме старых замков и одичавших крестьян. Было много неприятных случаев с этими замками и местами Силы — тогда еще никто из лордов не владел магией.

— Как?

— Очень просто. Это умение пришло от местных. От крестьян. Так что самые сильные маги — те, в ком еще сильна кровь крестьян. Род нашего Князя никогда не брал в супруги никого из местных. Поэтому магов у них в роду нет. Тот сын Князя — он мог бы быть в лучшем случае жалким ремесленником. Недостаточно выучить правила, нужно еще иметь силу внутри себя.

Моя мать, Мейтин, была крестьянкой. По происхождению, так-то она стала через пару лет самой изысканной из всех дам княжества. И во мне половина крестьянской крови — а значит, и Старой крови. Отсюда часть моей силы. Другая часть — та, с помощью которой я смог выкинуть самого сильного мага княжества отсюда, как нахулиганившего щенка — от моих странствий. Я расскажу тебе потом. Теперь я — не буду хвастаться, но это так — самый сильный маг этого мира. Сильнее всех прочих, вместе взятых.