Расскажите это птичкам - [2]

Но Энсона не очень беспокоил такой пустячный долг. В случае необходимости требуемую сумму можно было собрать: одолжить у друзей, продать телевизор, в крайнем случае заложить машину, но теперь, когда на него начали давить, он вдруг вспомнил, что на нем висит еще один долг: восемь тысяч долларов местному ростовщику Сэму Бернштейну, рассчитаться с которым необходимо до конца года, иначе ему грозят большие неприятности. Когда в прошлом июне он подписывал долговую расписку, следующий июнь казался очень далеким. А все взятые в долг деньги Энсон тут же, доверившись подсказке какой-то «шестерки», поставил сто к одному на явного аутсайдера, и лошадь оказалась именно тем, кем и была, – аутсайдером.

Сегодня был вторник, и у Энсона оставалось еще пять дней, чтобы найти тысячу баксов и рассчитаться с Дунканом. Это не представляет сложности, но вот как рассчитаться с Бернштейном? При этой мысли Энсон невольно поежился. Впрочем, время еще есть.

Из-за того, что Энсон пребывал в постоянном напряжении, он проявлял больше настойчивости и напористости, чем было необходимо, а когда агент пребывает в таком состоянии, ему почти никогда не удается убедить клиента что-либо застраховать.

Неделя началась из рук вон плохо, но Энсон, будучи по натуре оптимистом, убеждал себя в том, что все как-то уладится.

И когда он стукнул молотком по обшарпанной, с давно выцветшей краской двери пришедшего в упадок дома, то он вдруг каким-то шестым чувством ощутил, что фортуна вот-вот повернется к нему лицом. И теперь, глядя в огромные, кобальтового цвета глаза Мэг Барлоу, стоявшей в дверном проеме, Энсон понял: вот оно, началось!

При виде этой женщины, которая была моложе его примерно на год, Энсон почувствовал, как кровь побежала по его жилам быстрее, чем обычно, что происходило всегда, когда он встречал женщину, возбуждавшую в нем желание.

Она была высокой, примерно на дюйм выше его, крепко сбитой, широкоплечей и длинноногой. Оранжевый пуловер и черные брюки плотно облегали ее фигуру, выгодно подчеркивая бюст, тонкую талию и идеальной формы бедра. Собранные в пучок волосы цвета меда были стянуты на затылке зеленой лентой. Все это Энсон заметил с первого взгляда. Красавицей в прямом смысле этого слова ее назвать было нельзя: пропорции носа и рта были несколько нарушены, но Энсону она показалась самой привлекательной женщиной на свете.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга, затем ее губы раздвинулись в улыбке, дав Энсону возможность рассмотреть два ряда великолепных зубов.

– Добрый день, – сказала она.

Несколько ошарашенный ее видом, Энсон все же сумел вернуть на лицо выработанное годами выражение предупредительного внимания.

– Миссис Барлоу? Я – Джон Энсон из Национальной страховой компании. Я получил письмо от вас…

– Да, конечно. Входите.

С сильно бьющимся сердцем Энсон прошел за ней через полутемный холл в гостиную.

Это была просторная комната, со вкусом обставленная мебелью. В дальнем конце находился камин, в котором жарко пылали дрова.

Перед камином располагался удобный диван, на котором можно было легко разместить четырех гостей. Возле окна стоял письменный стол с пишущей машинкой, пачкой бумаги, копиркой и словарем Вебстера.

Войдя в гостиную, Энсон понял, что здесь не прибирались по крайней мере месяц. Все покрылось слоем пыли, из-за чего гостиная имела такой же запущенный вид, как и дом снаружи.

Женщина подошла к камину и, повернувшись спиной к огню, стала бесцеремонно рассматривать Энсона. Смущенный ее пристальным взглядом, Энсон подошел к окну.

– Какой прекрасный сад! – искренне сказал он. – Редко можно увидеть что-то подобное. Наверняка вы им гордитесь.

– Муж гордится. – Она рассмеялась. – Он посвящает ему все свободное время.

Энсон повернулся. Его взгляд скользнул по телу Мэг.

– Это его профессия?

– Не совсем. Скорее хобби. В настоящий момент он работает в магазине Фремли в Прютауне. Заведует сельскохозяйственным отделом. – Она махнула рукой в сторону дивана. – Присаживайтесь.

Энсон обошел диван и уселся на краешке. Хозяйка расположилась с другого края.

– Фил… мой муж… Он хочет, чтобы я застраховала свои драгоценности. Я не очень хотела это делать, но он настоял. Каков будет годовой взнос?

– Вы говорите, что они стоят тысячу долларов?

– Фил говорит, что они стоят столько. Я, честно говоря, сомневаюсь в этом, но, возможно, он прав.

В душе Энсона шевельнулось нехорошее предчувствие.

– Могу я посмотреть, что конкретно вы хотите застраховать?

– Конечно… Минутку.

Энсон посмотрел ей вслед, и от ее грациозной походки у него пересохло во рту. После ухода Мэг Энсон тупо уставился в камин, наблюдая, как пламя лижет дрова.

Вскоре Мэг вернулась, неся поцарапанную шкатулку. В ней оказалось с дюжину побрякушек: такие обычно покупают на дешевых распродажах в надежде на то, что хотя бы что-то окажется стоящим.

Энсон с недоверием уставился на женщину.

– И это все?

Она кивнула.

– Но ведь все эти игрушки не стоят и пятидесяти долларов, – растерянно сказал он. – Да и то вряд ли.

Она засмеялась и пододвинулась ближе, забрав шкатулку из его рук.

– Я так и сказала Филу, но он заявил, что это антикварные вещи… Ну что же, извините, что отняла у вас столько времени, мистер Энсон. Надеюсь, вы на меня не в обиде?