Расскажи мне три истории - [55]

– Да ладно тебе? Тео? – спрашивает Дри.

– Ага. Примерно я так же шокирована, как и ты

– Посмотрите-ка. Семья всегда на первом месте, – говорит Агнес.

– Может и так, – протягиваю я, смотря на Тео, который нашел Эшби – ее волосы больше не розовые, а ослепительно белые, – они смеются в сторонке от рабочей площадки, очевидно, не заботясь об участии в сегодняшних событиях. Вообще-то, я уверена, что он скручивает огромный, толстый косяк.

Обед состоит из разнообразных блюд, приготовленных в алюминиевых лотках на газовых горелках. Это вам не бестолковые обеды в бумажных пакетах. Выглядит так, будто здесь побывала Глория; видимо, Рейчел спонсировала ДБВВ. Ан нет, как выяснилось, за это ответственен отец Джем. На столе даже стоит карточка с надписью: «Спасибо семье Картер за этот органический праздник!».

Вот дерьмо. Интересно, подразумевает ли это, что я не могу есть.

– Да забей. Не позволяй ей останавливать себя, – произносит Итан, и я подпрыгиваю от незнания того, что он за моей спиной, и того, что этот парень прочел мои мысли.

– Знаю, глупо, но…

– Неа. Не глупо, но если это также вкусно, как и в прошлом году, то ты пожалеешь, если не попробуешь. Даже из-за гордыни.

– Это не гордыня. Просто не хочу давать ей очередной повод, чтобы ко мне подойти.

– Серьезно? Думал, ты выше этого, – бормочет Итан, берет две тарелки и наполняет их едой. Протягивает одну мне.

– С чего такие мысли? – спрашиваю я.

Он пожимает плечами, машет мне рукой, намекая следовать за ним, и, конечно, я так и поступаю. Заметила, что у Итана есть талант находить места и делать их своими. Он умудрился сделать так даже здесь, хотя на этой строительной площадке мы проведем всего день. Итан устраивается на земле за недостроенной стеной, возведенной для будущей кухни, в тени огромного грейпфрутового дерева. Подальше от остальных одноклассников, и хотя это место не совсем скрыто от посторонних глаз, но никто и не подумает посмотреть в этом направлении.

– Послушай. Прости за вчерашнее, – произносит Итан.

– За что? Ты ничего не сделал, – говорю я, и, следуя его совету, начинаю есть. Он прав: еда изумительная. Чизбургеры, хотя сыр ни желтый, ни плавленый и, возможно, имеет французское название, которое я не смогу выговорить, и бургеры, напоминающие бургеры только формой. С японской мраморной говядиной, если верить крошечному флажку, воткнутому в центр булочки, как если бы эта маркировка – маленький шаг для одного человека и огромный скачок для всего человечества.

«THUG LIFE», ну-ну.

«Это мир Джем, – в который раз приходит мне в голову, – а все остальные просто вынуждены жить в нем».

– Вот именно. Я сидел и слушал, как эти девчонки несут полнейший бред, и просто делал вид, будто слышал их, потому что это все так глупо и, кажется, того не стоило. Но не знаю. Мне следовало что-то сказать. И я хотел бы заметить ее ногу до того, как ты упала.

– Защищать меня не твоя обязанность, – говорю я, и рука рефлекторно касается синяка.

– Все равно. Мне следовало. Тебе больно? – спрашивает Итан, и его рука тянется к моему лицу, как будто хочет прикоснуться ко мне, но потом он передумывает и убирает ее.

– Да, немного, – признаю я.

– Ты заслуживаешь… Не знаю… – Итан пожимает плечами, и на мгновение мне кажется, что он смущен. В голове звучат голоса Дри и Агнес: «Он сломан. Он никогда не встречался с кем-нибудь из школы». – Не этого…

– Знаешь, чего я заслуживаю? «Отлично» по английскому, – говорю я, и Джем может отсосать, потому что мы с Итаном поднимает тост нашими изысканными чизбургерами.

– Спасибо, – позже говорю Тео по дороге домой, когда мы плавно проезжаем миниатюрные домики и маленькие магазинчики с вывесками на корейском, автомойки и огромное количество ресторанов быстрого питания. Где миллион гамбургеров не из японской мраморной говядины.

– Не за что.

– Ну, я ценю это. Ты не обязан был.

Я делаю вид, будто полностью сосредоточена на виртуозном повороте налево, хотя на самом деле мне неловко. Это чувство благодарности ощущается словно сожаление, хотя не понимаю почему. Не так давно мое существование было обузой для всех остальных.

– Джем как-то обозвала меня педиком, – говорит он так тихо, что сперва мне кажется, что я не расслышала.

– Правда?

– Да. Конечно, то было миллион лет назад, и тогда я впервые услышал это слово. Поэтому я пришел домой и спросил отца. Прямо так и спросил: «Папа, что значит «педик»?».

Тео смотрит в окно, рука на стекле, как у ребенка, застрявшего в долгой поездке и отчаянно нуждающегося в человеческой связи с другими пассажирами в поездке.

Нет ничего более одинокого, чем рука на стекле. Может, потому что она так редко движется.

– А что ответил твой отец?

Мне любопытно, каким был отец Тео, есть ли у Рейчел какой-то типаж. Я воображаю его более высоким, чем мой отец, и более красивым, носящим футболки с маленьким логотипом игрока в поло и отутюженные Глорией брюки. В доме нет его фотографий, что должно быть странным, но потом я поняла, что в доме вообще не так уж много фотографий. Будто Тео появился в настоящем виде и форме, практически взрослым и без намека на то, что он когда-то был младенцем с ямочками.