Рассказ слепого - [24]

* * *

Не я один пытался спастись. Люди толпой стремились прочь из замка, осыпаемые дождем свирепых искр. Я бежал вместе с ними, увлекаемый людским потоком. Когда я миновал мост, переброшенный через ров, позади раздался долгий, оглушительный грохот.

– Это рухнула башня? – спросил я.

– Да, – отвечал какой-то человек, бежавший рядом. – В небо взметнулся целый столб огня!.. Очевидно, огонь добрался до порохового погреба.

– Что стало с госпожой Оo-Ити и двумя другими ее дочерьми? – спросил я у этого человека.

– Дети спаслись, – сказал он, – но госпожа Оo-Ити, увы, погибла!

Потом я узнал подробно о том, что произошло в башне, а тогда этот человек рассказал мне, что Тёрокэн первым добрался до верхнего яруса, но Бункасай, сразу разгадав его умысел, тут же на месте зарубил его и спихнул вниз. Люди Тёрокэна дрогнули, а тем временем много защитников замка прорвалось наверх, так что у вражеских лазутчиков не только не было никакой возможности похитить госпожу Оo-Ити, но и большинство их погибло от меча или сгорело в огне. Три дочери все еще цеплялись за мать, но Бункасай, стремясь как можно скорее удалить их из башни, вытолкнул их в толпу воинов, крикнув: «Самую верную службу сослужит тот, кто спасет этих девиц и доставит их во вражеский лагерь!» Самураи подхватили девочек и вынесли из огня.

– Наверно, князь Кацуиэ с госпожой покончили с собой в огне пожара… – сказал этот человек. – Я не успел при этом присутствовать.

– А где обе другие дочери? – спросил я.

– Должно быть, наши люди ушли с ними вперед, – сказал он. – Та, которую ты несешь, упрямилась больше всех, до последнего цеплялась за рукав матери и ни за что не хотела отпускать. Но в конце концов ее все-таки оторвали и передали тому самураю, который потом отдал ее тебе, а сам бросился обратно в огонь… Такой самурай достоин восхищения, пусть даже был не из наших…

Слова «не из наших» показались мне странными, но потом я сообразил, что воины Хидэёси уже проникли за внутреннюю ограду замка и подступили к самому основанию башни, готовые по сигналу Тёрокэна ринуться за госпожой О-Итн, и, стало быть, тот, кто бежал сейчас рядом со мной, был либо изменник, либо вражеский пехотинец.

– Во всяком случае, – продолжал он, – как ни старался князь Хидэёси одержать победу в этой войне, это не помогло ему заполучить госпожу, которой он добивался. Навряд ли он доволен стараниями Тёрокэна. Так что для того даже лучше, что его уже нет в живых… – Он ненадолго умолк, потом добавил: – Но тебе повезло, что ты спас эту девицу, так что я буду держаться с тобою рядом…

Опираясь на его руку, я продолжал идти так быстро, как только мог, хотя дышал тяжело и чувствовал, что силы мои на исходе. К счастью, начальник вражеских пехотинцев пришел искать нас, с ним прибыли носилки, куда он велел тотчас же уложить госпожу О-Чачу.

– Эй ты, слепой! – сказал он. – Ты что, все время нес её?

– Да, господин! – ответил я и рассказал все как было.

– Хорошо, – сказал он, – ступай за носилками! – И я пошел вместе с ними.

Миновали один боевой лагерь, потом другой, пока наконец не добрались до вражеской главной ставки.

К этому времени О-Чиа-Чиа, казалось, уже очнулась, но еще не скоро пришла в себя, и вокруг нее хлопотали слуги. Князь Хидэёси пожелал ее видеть, как только она оправится, и призвал ее вместе с сестрами. Это было, конечно, вполне естественно, но удивительно, что он вспомнил даже обо мне. Когда я распростерся ниц у порога его покоя, я услышал, как он сказал:

– Помнишь мой голос, Яити?

– Да, господин, – ответил я, – я прекрасно помню ваш голос!

– В самом деле? – сказал он. – Прошло немало времени с тех пор, как я видел тебя в последний раз… Сегодня ты совершил поступок, удивительный для слепого. В награду я исполню любое твое желание, говори, чего ты хочешь?

Это было похоже на сон – все закончилось лучше, чем можно было мечтать.

– Я очень благодарен вам за вашу доброту, – сказал я, – но стоит ли награждать труса, позорно покинувшего свою госпожу после того, как я столько лет пользовался ее милостями и благодеяниями? Сердце обливается кровью при мысли о том, какая судьба постигла госпожу Оo-Ити этим утром. Для меня было бы величайшим счастьем по-прежнему прислуживать ее дочерям. Вот единственное моё желапие.

Князь Хидэёси сразу же согласился.

– Разумная просьба! – сказал он. – Я исполню ее, назначу тебя к ним в услужение… Я весьма сожалею о смерти госпожи Оo-Ити, – добавил он после паузы, – и отныне намерен заменить ее, заботясь об этих детях! Но как они выросли! Ведь эта О-Чиа-Чиа сидела, бывало, у меня на коленях! – И он добродушно рассмеялся.

* * *

Так случилось, что вместо участи бесприютного скитальца мне выпало счастье остаться на службе у молодых барышень. Но по правде сказать, в тот день, – двадцать четвертый день пятой луны 11-го года Тэнсё К этому времени госпожа О-Чиа-Чиавместе с сестрами переехала на жительство в замок Адзути, и если мне вообще еще позволяли оставаться в числе их слуг, так только потому, что таково было приказание князя Хидэёси. Зная их неприязнь, было нестерпимо больно сознавать, что меня всего лишь терпят только благодаря его покровительству. И вот в один прекрасный день, ни с кем не простившись, я потихоньку выбрался из замка и пошел прочь, сам не зная куда…