Рассказ об одном путешествии - [4]
Так мы добрались до Белгорода. А оттуда в переполненном поезде (все стояли, прижавшись друг к другу, как в трамвае) до Харькова. В Харькове отчим выступил с чтением рассказов «Наваждение» и «Солдат и черт». Путешествие от Харькова до Одессы прошло без приключений.
Мы поселились вместе с Цейтлиными в каком-то пансионате в Люстдорфе, под Одессой. Обедали в саду, усыпанном мелкой галькой. Публика была самая разнообразная: белые генералы и офицеры, артисты, торговцы, адвокаты. Все куда-то и откуда-то ехали. Какая-то генеральская дочка, девица в белом платье, присевшая передо мной на корточки и держащая меня за плечи, перепутав все на свете и забыв, что я не сын Алексея Николаевича Толстого, а Алексей Николаевич не сын Льва Николаевича, восторженно восклицала, вертя меня перед собой:
— Ну совершенно вылитый, вылитый дедушка Лев Николаевич!
Осенью мы переехали в Одессу. Тут наша семья и семья Цейтлина разделились и зажили самостоятельными жизнями. Про «литературное турне» все как-то забыли. Впрочем, из Одессы отчим выезжал несколько раз (в Николаев, Херсон и другие города) с чтением своих рассказов.
Одесса, зима 1918
В Одессе на Пироговской улице, дом 3, в большой пустой квартире жили две старушки Вальцер. Мы снимали у них две комнаты. Меня отдали в школу. Это было реальное училище, расположенное сравнительно недалеко от дома: надо было пройти по Пироговской улице, а затем пересечь по диагонали Куликово поле.
В тот год во всех школах введено было обязательное обучение украинскому языку. Украинец с длинными усами, похожий на Тараса Бульбу, ходил по классу и показывал пальцем на разные предметы:
— Це викно. Це брама. Це двэри.
На следующем уроке он продолжал ходить по классу и, тыкая указательным пальцем левой руки в кого-либо из учеников, а пальцем правой руки указывая на предмет, спрашивал:
— Що це такэ?
Такой метод преподавания не требовал, конечно, от учителя какого-либо педагогического мастерства. К концу первой недели моя голова казалась мне набитой, как стружками, исковерканными русскими словами. Украинского языка я так и не выучил.
Окна наших комнат выходили на громадный пустырь. Где-то слева оставался Французский бульвар. На пустыре росло несколько чахлых деревцев. Вид из наших окон был особенно уныл в пасмурные и дождливые дни. По ночам за окнами было черным-черно. Как будто окна были заклеены снаружи черной фотографической бумагой. Время от времени слышались отдельные редкие выстрелы. То ближе, то дальше. Кто и в кого стрелял, нам оставалось неизвестным.
По утрам можно было встретить подводу, медленно движущуюся по Французскому бульвару, нагруженную самыми разнообразными предметами: зеркало, снятое со стены, граммофон с большой трубой, стопки фарфоровых тарелок, две шубы, несколько пар дамских туфель. На всем этом сидела девица в котиковом манто и грызла яблоко. Это, как говорили, налетчики возвращались со своей ночной работы. Налеты и грабежи проводились по продуманным планам, как военные операции. Грабежи стали повседневным и повсеместным явлением. После наступления темноты не рекомендовалось выходить из дома. С пустынного и темного Куликова поля доносились крики и вопли раздеваемых прохожих.
Приближалась зима. В квартире было холодно. Возникла проблема экипировки. Ведь мы уехали из Москвы в летних одеждах, предполагая вернуться к осени. Сейчас о возвращении в Москву никто и не говорил. Это было невозможно. Надо было встречать зиму в Одессе. Я ходил в школу. Проводил часы во дворе нашего дома, длинном, с недействующим фонтаном посередине.
В наших мальчишеских играх во дворе дома отражалась, как всегда бывает, жизнь взрослых. Была распространена игра в «военный трибунал».
Деловым центром тогдашней Одессы было кафе Фанкони. Как-то днем вместе с мамой и отчимом я очутился в нем. Оно было набито людьми и жужжало, как улей. Люди сидели за столиками, стояли в проходах, передвигались. Официантки в кружевных фартучках и белых наколках лавировали, разнося чашки кофе и пирожные. Заключались какие-то сделки. Кто-то что-то продавал. Кто-то что-то покупал. Какие-то недвижимые имущества, «временно» захваченные большевиками. Менялись карбованцы на немецкие марки, марки — на царские золотые червонцы. Финансовая система была очень сложна. Квадратные, белые и розовые, 20- и 40-рублевые керенки уже вышли из употребления. Счет велся на карбованцы.
В это время отчим писал пьесу «Любовь — книга золотая». Действие происходило в XVIII веке. Как непохожа была наша одесская жизнь на этот галантный XVIII век! К этой пьесе отчим еще вернулся в 1921 году в Париже. Там был написан ее окончательный вариант. В ту же зиму 1918— 1919 годов был начат роман «Граф Калиостро», или «Лунная сырость», законченный также лишь в 1920 году в Париже. В конце 1918 года в холодной и голой квартире старух Вальцер был написан рассказ «В бреду». В то же время отчим работал над пьесой «Смерть Дантона», которая нигде и никогда не была поставлена. В ее основе лежит пьеса немецкого драматурга Брюхнера, посвященная французской революции. В «Смерти Дантона» проводятся аналогии между французской и русской революциями. 1919 год в Одессе знаменателен для меня еще тем, что в этом году в издательстве «Омфалос» вышла книжечка стихов моей матери. Эта благоухающая книжка была ее вторым сборником стихов. Первый был издан в 1913 году издательством К. Ф. Некрасова.
Антон Иванович Деникин — одна из важнейших и колоритных фигур отечественной истории. Отмеченный ярким полководческим талантом, он прожил нелегкую, полную драматизма жизнь, в которой отразилась сложная и противоречивая действительность России конца XIX и первой половины XX века. Его военная карьера повенчана с такими глобальными событиями, как Русско-японская, Первая мировая и Гражданская войны. Он изведал громкую славу побед и горечь поражений, тяготы эмиграции, скитаний за рубежом. В годы Второй мировой войны гитлеровцы склоняли генерала к сотрудничеству, но он ответил решительным отказом, ибо всю жизнь служил только России.Издание второе, дополненное и переработанное.Издательство и автор благодарят Государственный архив Российской Федерации за предоставленные к изданию фотоматериалы.Составитель фотоиллюстративного ряда Лидия Ивановна Петрушева.
Супруга самого молодого миллиардера в мире Марка Цукерберга – Присцилла Чан – наверняка может считаться одной из самых удачливых девушек в мире. Глядя на совместные фото пары, многие задаются вопросом: что же такого нашел Марк в своей институтской подруге? Но их союз еще раз доказывает, что доброта, участливость, внимание к окружающим и, главное, безоговорочная вера в своего мужчину куда ценнее растиражированной ненатуральной красоты. Чем же так привлекательна Присцилла Чан и почему все, кто знакомится с этой удивительной девушкой, непременно немного влюбляются в нее?
В этой книге историю своей исключительной жизни рассказывает легендарный Томи Лапид – популярнейший израильский журналист, драматург, телеведущий, руководитель крупнейшей газеты и Гостелерадио, министр юстиции, вице-премьер, лидер политической партии… Муж, отец и друг… В этой книге – его голос, его характер и его дух. Но написал ее сын Томи – Яир, сам известный журналист и телеведущий.Это очень личная история человека, спасшегося от Холокоста, обретшего новую родину и прожившего выдающуюся жизнь, и одновременно история становления Государства Израиль, свидетелем и самым активным участником которой был Томи Лапид.
Президентские выборы в Соединенных Штатах Америки всегда вызывают интерес. Но никогда результат не был столь ошеломительным. И весь мир пытается понять, что за человек сорок пятый президент Дональд Трамп?Трамп – символ перемен к лучшему для множества американцев, впавших в тоску и утративших надежду. А для всего мира его избрание – симптом кардинальных перемен в политической жизни Запада. Но чего от него ожидать? В новой книге Леонида Млечина – описание жизни и политический портрет нового хозяина Белого дома на фоне всей истории американского президентства.У Трампа руки развязаны.
Новую книгу «Рига известная и неизвестная» я писал вместе с читателями – рижанами, москвичами, англичанами. Вера Войцеховская, живущая ныне в Англии, рассказала о своем прапрадедушке, крупном царском чиновнике Николае Качалове, благодаря которому Александр Второй выделил Риге миллионы на развитие порта, дочь священника Лариса Шенрок – о храме в Дзинтари, настоятелем которого был ее отец, а московский архитектор Марина подарила уникальные открытки, позволяющие по-новому увидеть известные здания.Узнаете вы о рано ушедшем архитекторе Тизенгаузене – построившем в Межапарке около 50 зданий, о том, чем был знаменит давным-давно Рижский зоосад, которому в 2012-м исполняется сто лет.Никогда прежде я не писал о немецкой оккупации.
В книге известного публициста и журналиста В. Чередниченко рассказывается о повседневной деятельности лидера Партии регионов Виктора Януковича, который прошел путь от председателя Донецкой облгосадминистрации до главы государства. Автор показывает, как Виктор Федорович вместе с соратниками решает вопросы, во многом определяющие развитие экономики страны, будущее ее граждан; освещает проблемы, которые обсуждаются во время встреч Президента Украины с лидерами ведущих стран мира – России, США, Германии, Китая.