— Джордж Эдди.
Адвокат повернулся к судье.
— Свидетеля этого зовут Джордж Эдди, а документами являются все двадцатидолларовые ассигнации, полученные им за последние шестьдесят дней.
— Ваша честь, — запротестовал Флешер, — это возмутительно. Это профанация правосудия. Это насмешка над судом.
— Заверяю вас, ваша честь, что названного свидетеля и названные документы я считаю существенными. Если необходимо, готов подтвердить это под присягой. Как адвокат заявляю, что, если суд откажется отправить ему повестку, это явится нарушением процессуальных прав обвиняемого.
— Я выдам повестку, — брюзгливо сказал судья Хесуэл, — и для вашего же блага, мистер Мейсон, его показания должны будут относиться к делу.
Джордж Эдди, небритый и ощетинившийся от негодования, поднял правую руку и произнес слова присяги. Потом злобно посмотрел на Перри Мейсона.
— Мистер Эдди, — спросил Мейсон, — вами заключен контракт на уборку мусора а Джебсон-Сити?
— Да.
— Давно вы убираете здесь мусор?
— Уже шестой год, и хочу сказать вам…
Судья Хесуэл постучал молоточком,
— Свидетель должен отвечать на вопросы и не вставлять никаких замечаний.
— Я буду вставлять все, что сочту нужным, — огрызнулся мусорщик.
— Вот как? — сказал судья. — Вы хотите оказаться в тюрьме за неуважение к суду, мистер Эдди?
— В тюрьму я не хочу, только…
— Тогда не забывайте о должном почтении, — сказал судья. — Сядьте и отвечайте на вопросы. Это законный суд. Вы присутствуете на процессе как гражданин, а я как судья, и мне полагается следить, чтобы должное уважение соблюдалось.
Судья с минуту гневно смотрел на свидетеля, и в зале стояла тишина.
— Хорошо, продолжайте, мистер Мейсон, — сказал Хесуэл.
— Помещали вы какие-нибудь деньги в банк в течение тридцати дней, предшествующих пятнадцатому числу сего месяца?
— Нет.
— У вас при себе все двадцатидолларовые банкноты, полученные вами за последние шестьдесят дней?
— Да, меня заставили взять их с собой, а это все равно что пригласить какого-нибудь проходимца прийти, ограбить меня и…
Судья Хесуэл застучал молоточком.
— Если свидетель еще позволит себе подобные замечания, я вынесу приговор за неуважение к суду. Достаньте свои банкноты, мистер Эдди, и положите на стол секретаря.
Эдди, бормоча что-то под нос, с размаху выложил сверток двадцаток перед секретарем.
— А теперь, — сказал Мейсон, — мне нужна небольшая помощь. Я хотел бы, чтобы секретарь суда и моя секретарша мисс Делла Стрит помогли мне сверить номера этих банкнотов. Я выберу несколько наугад.
Мейсон взял три банкнота и сказал:
— Прошу моих помощников просмотреть список номеров, приобщенный к делу. У меня в руке двадцатидолларовый банкнот за номером 07033274А. Есть этот номер в списке? Следующий номер 07579190А. Имеется в списке какой-нибудь из этих номеров?
В зале воцарилась тишина. Неожиданно Делла Стрит сказала:
— Да, один есть — номер 07579190А. На восьмой странице.
— Что? — воскликнул прокурор.
— Все правильно, — улыбнулся Мейсон. — Итак, если дело заведено против человека лишь за то, что у него оказались деньги, похищенные пятнадцатого числа сего месяца, то ваше ведомство должно предъявить обвинение и этому свидетелю, Джорджу Эдди, мистер прокурор.
Эдди подскочил и затряс кулаком перед лицом Мейсона.
— Трепло негодное! — заорал он. — Все эти деньги я получил до пятнадцатого. Кассир выдал мне двадцатки, потому что я люблю крупные купюры. Я закапываю их в жестянках и на каждой ставлю дату.
— Вот список, — сказал Мейсон. — Проверьте сами.
Наступило напряженное молчание, судья и зрители ждали.
— Кажется, я ничего не понимаю, мистер Мейсон, — сказал через минуту судья Хесуэл.
— По-моему, все очень просто, — сказал Мейсон. — Теперь я предлагаю устроить часовой перерыв и сверить с этим списком остальные банкноты. Полагаю, что прокурор будет удивлен.
Он сел и стал складывать бумаги в портфель.
Делла Стрит, Пол Дрейк и Перри Мейсон сидели в вестибюле отеля «Айвенго».
— Ну что же вы молчите? — нетерпеливо спросила Делла Стрит. — Или нам взять вас за ноги и разорвать? Как могли у мусорщика…
— Минутку, — сказал Мейсон. — Кажется, сейчас мы получим результаты. Сюда идут достопочтенный прокурор Вернон Флешер и судья Хесуэл.
Подойдя к группе Мейсона, они оба сухо раскланялись.
Мейсон встал.
Судья Хесуэл заговорил своим излюбленным судейским тоном:
— Произошло чрезвычайное прискорбное событие. Кажется, мистер Френк Бернел… э-э-э…
— Где-то задержался, — сказал Вернон Флешер.
— Скрылся, — сказал судья Хесуэл. — Его нигде нет.
— Этого я и ожидал, — сказал Мейсон.
— Будьте любезны сказать, какое давление оказали вы на мистера Бернела, что он…
— Охотно, судья, — сказал Мейсон. — Единственное давление, оказанное с моей стороны, — это перекрестный допрос.
— Вы знали, что даты в этих списках оказались перепутаны?
— Никакой путаницы не было. Я уверен, что, когда Бернела арестуют, вы обнаружите, что это умышленная фальсификация. Он не обеспечивал ожидаемой прибыли и знал, что его собираются уволить. Сто тысяч наличными были нужны ему позарез. Видимо, он уже давно планировал это ограбление, точнее, присвоение денег. Он проведал о судимости Корбина. Он организовал эти списки номеров. Он установил сигнализацию и, естественно, знал, как ее отключить. Он нанял сторожа, зная, что тот любит выпить. Оставалось только выбрать подходящее время. Уволив Корбина, он подсунул ему купюры, которые значились на восьмой странице списка от
