Рассадник добра - [27]

— Похерили они, значит, царску персону, — солидно произнес мужик, — и давай думать, кого из отростков править сажать. Один распьяница, второй приличия не соблюдает, а третий дурак дураком! Подумали — и решили дурака посадить. Мол, легче будет с дураком управиться, нежели с мерзавцами законченными. Те, разумеется, обиделись не на шутку...

— Так это же сказочник! — вслух догадалась Машка.

Стоящие вокруг неприязненно зашикали на нее, и она, смутившись, замолчала.

На верхней губе мужика налипло семечко. Когда он выдыхал, семечко дрожало. Смотреть на это было неприятно. Машке постоянно хотелось придвинуться и смахнуть раздражающую деталь. Но прочие слушатели воспринимали это само собой разумеющимся, как будто семечко было непременной деталью образа любого сказочника в этом мире.

— Длинно ли, коротко ли, начались в заморской стране волнения, — продолжал тем временем сказочник степенно. — Распьяница по питейкам народ мутит, непристойник бабску партию собирает по примеру легендарной Женской страны. Те бабы, сказывают, мужиков своих за людей не считали, впрягали в плуг и поле на них перепахивали. После — готовить ужин гнали, а сами во владении оружием совершенствовались. Ихние-то заморские бабы поплоше да похилее легендарных бой-баб были, однако тоже опасными противниками оказались. Советники забеспокоились, а дурак-царь сидит себе да красками листочки раскрашивает: рисует, значит. Дурак-то рисовальщиком хорошим считался и боле ничего знать не хотел...

— А скажи-ка мне, мудрейший, — послышался из толпы голос, обманчиво ласковый, — есть ли у тебя священное разрешение на сочинение?

Сказочник запнулся, закашлялся так, что семечка с губы слетела, а народ, обступивший его, довольно быстро начал расходиться по своим неотложным делам. Кинув взгляд на человека, поинтересовавшегося наличием у сказочника лицензии, Машка также поспешила улизнуть. Темное трико его смотрелось комично, но поведением любопытный мужик очень уж смахивал на стража порядка. Наверное, они во всех мирах одинаковые. Уверенные, спокойные и сытые. Да еще плащ, небрежно накинутый на его плечи, слишком напоминал деталь форменной одежды. Синий плащ с вышитым на нем окровавленным мечом. Нехорошо это все смотрелось. Недружелюбно.

Машка свернула в ближайший переулок, предоставив неряшливому сочинителю самому разбираться со своими проблемами. Она вовсе не думала, что похожа на Робин Гуда. А есть хотелось все сильнее. Мечты о комфорте одолевали ее.

Мечталось ей о горячей ванне и о сразу нескольких порциях лапши быстрого приготовления — со вкусом говядины и грибов. Она любила намешивать в большой миске несколько разных пачек, а потом сверху поливать все это, не скупясь, кетчупом. Получалось очень даже вкусно. Да, пожалуй, есть Машке хотелось еще больше, чем в ванну.

— Па-аберегись! — раздался сверху громкий вопль, и огромный, жутко вонючий водопад опрокинулся девочке на голову.

— .....! — емко выругалась Машка, протерев глаза и немножечко проморгавшись.

Только теперь она окончательно поверила в этот стукнутый поганым веником параллельный мир — или как там его назвала эта девушка-магичка? Ни в одном подмосковном городке, ни даже в самой глубокой провинции не выливают со второго этажа прямо на улицу содержимое ночных горшков, щедро разбавленное тухлой водой и, кажется, сдобренное изрядной порцией испорченных овощей. О таком Машка читала только в учебнике по Средневековой истории. Отряхнувшись на манер мокрой собаки, Машка огляделась. На одном из окон первого этажа, узких и высоких, висела, высыхая, стиранная белая рубашка. «Спереть, что ли?» — подумала Машка. В этот момент, как будто всем вокруг были слышны Машкины мысли, дверь рядом с рубашкой скрипнула и из нее высунулась некрасивая пожилая женщина. Она погрозила Машке кулаком и сдернула с окна недосушенную рубашку.

— Кажется, мне не везет, — вслух резюмировала Машка и, распространяя вокруг себя тяжелые миазмы, двинулась дальше.

— Эй, вонючка! — окликнул ее кто-то из-за угла. — Ты что, впервые в городе?

— В этом — однозначно впервые! — подтвердила Машка, настороженно оглядывая светловолосого парня, обладателя голоса. — А что?

— Я так и подумал, — ухмыльнулся парень.

Мужикам, которых Машка не знала, особенно прячущимся по подворотням, она предпочитала не доверять, а потому подходить ближе повременила.

— Чего стоишь? — спросил парень. — Заходи, хоть умоешься.

— Ну, мне и так неплохо, — дипломатично ответила Машка.

Откуда ей знать, может, за той дверью, на которую столь милый молодой человек махнул рукой, скрывается еще орда мужиков, уже совсем не таких милых? Ей же не представили справки с печатью, что этот город абсолютно безопасен.

— Боишься, что ли? — Парень снова ухмыльнулся. — Это правильно. Если с тобой нет отряда стражников или хотя бы хорошего ножа, в этом районе надо бояться всего, что тебе незнакомо.

Такие рассуждения Машке были привычны и понятны. Потому она немного расслабилась и кивнула.

— Я вижу, что ты хоть и не из нашего города, но и не совсем дура, — одобрительно заметил парень. — Воняет от тебя жутко, на площадь в таком виде лучше не соваться, если в подземку угодить не хочешь. Подожди, я вынесу тебе воды, хоть голову ополоснешь. А то похожа на мусорную кучу с ногами.