Распятый ангел - [4]

«Диета всегда полезнее обжорства, – прокомментировал этот факт её умница муж. – Во-первых, завидовать и злиться нерентабельно. Во-вторых, накапливая материальные блага, мы строим свою тюрьму».

Её семья не бедствовала, но иметь больше, чем нужно для нормальной жизни, было по их понятиям безнравственно. Пусть этот грех берут на себя другие, не доросшие в своих принципах до такого уровня. Эта мысль грела и успокаивала, поднимала на ту высоту, где сохранилась мораль.

Муж иногда с ехидцей спрашивал её:

– И как ты теперь можешь осуждать свалившийся на голову естественный отбор в стане зверей? Закон природы – выживает сильнейший.

Потом он пытался объяснить ей, что сейчас в стране идёт схватка сильнейших монстров за власть и капитал, и журналистам бессмысленно бегать вокруг них и требовать социальной справедливости для народа. Юля понимала, что такими разговорами муж пытается убедить её сменить профессию.

– Получается, что «Собака лает, а караван идёт»? – возмущалась она.

– Заметь, не я это сказал, – отшучивался муж.

Юля категорически не соглашалась с ним, защищая свою профессию и её значимость.

Запищал мобильный телефон. Юлия вздрогнула. Она так и не дошла до ванной, задремала в кресле напротив Бори. Тот тоже заснул, даже похрапывал. Две бессонных ночи…

Звонил свой человек из администрации. Надо уносить ноги.

– Боря, быстро сматываемся. Хозяин собрал бойцов, возможно, по нашу душу.

– Запасного выхода нет, проверено, – Борис уже засовывал свою драгоценную видеокамеру в чехол, потом в огромный рюкзак. – Вариант отхода номер один: я спускаюсь вниз, заказываю билеты на утренний рейс. Выхожу, ловлю такси и оставляю его за углом. Потом в холле отвлеку администратора…

– Сто раз не повторяй. Я в душ, мигом.

– Утром не отмылась? Или перед смертью? – съязвил Боря.

Пикироваться с ним уж точно времени не было. «Омовение» перед отъездом давно стало ритуалом: смывался негатив, светлела душа.

Дверь за Борисом захлопнулась.

Юлия только натянула джинсы и свитер, когда зазвонил телефон. Схватив рюкзак, на ходу надевая куртку и напяливая капюшон на голову, она ринулась вниз.

Никто бы сейчас не узнал в ней той дамы в кашемировом пальто и шикарных сапожках, продефилировавшей час назад мимо дежурного администратора в свой номер.

Минута-другая, и чучело рухнуло на заднее сидение такси. Шофёр подозрительно покосил глазом. Сейчас Боря, должно быть, звонит на глазах появившегося администратора якобы другу, обещая приехать в гости без подруги, которая легла спать.

– Гони в аэропорт, шеф, – товарищ по несчастью уселся спереди, обнимая свою драгоценную ношу. – Твой поезд через час, – обратился он к Юлии. – Может, со мной на самолёте, старушка?

Он прекрасно знал, что она больше никогда не сподобится на этот подвиг. В прошлом году, как в анекдоте, в пятницу тринадцатого рейс номер тринадцать пытался сесть. Юля даже успела по мобильной связи попрощаться с мужем. Они остались живы по чистой случайности. Лёша встретил её с седыми висками. Теперь только поезда.

Боря успел на свой рейс, а их машина сломалась почти рядом с вокзалом. Пришлось на ходу запрыгивать в медленно отходивший поезд. Юля с трудом уговорила проводницу продать ей двухместное купе, благо оно было свободно. Она всегда так делала: это позволяло отдохнуть и поработать.

Первым делом она сняла капюшон, потом мокрое полотенце… Господи, она забыла на вешалке в ванной свой любимый итальянский костюм! Правильно заметил Борис: старушка. Неплохой обмен: полотенце на эксклюзив!

Пора нянчить внуков, а она прыгает козой, срослась с джинсами и кроссовками. Как до сих пор её терпит муж?!

Юлия посмотрела на себя в зеркало: причёсана, умыта, на этот раз без синяка под глазом. Вполне достаточно, чтобы считать себя красавицей. Она никогда не позволяла себе усомниться в этом ложном утверждении. Чистой правдой были красивые ноги. Их заметил даже хозяин края.

– Одна красивее другой, – согласилась, засмеявшись, она. Это помогло снять напряжение перед интервью.

Что, теперь адреналин иссяк? А она ещё рвётся на телевидение. Там придётся доказывать снова, что ты не лыком шита. Там грызня и интриги такого градуса – молодые не выдерживают.

Юлия улеглась и закрыла глаза. Она снова оказалась в огромном кабинете хозяина. Кадры репортажа монтировались сами собой. Слова заботы о простых людях звучали на фоне семейных особняков и идеальных дорог к ним. Потом картинка менялась видом усеянных рытвинами городских улиц, обшарпанных пятиэтажек и бараков-развалюх, завершаясь шикарным зданием администрации. Всё как везде. Только несколько документов о тесной связи главного чиновника с главарём местной банды, залившей кровью весь регион, превратятся в бомбу. Десяток свежих могил, закадровый рассказ убитых горем родственников, в котором слышался страх. В Крае шла беспощадная закулисная война двух вооружённых группировок за собственность и власть. В полной тишине камера показывала кресты на свежих могилах, фотографии молодых ребят, перемолотых мясорубкой беспредела.

Добытый материал – мегатонная бомба. Как часто мощные заряды, с таким трудом добытые ею с риском для жизни, вместо взрыва возмущения, прокурорского вмешательства, суда заканчивались долгим вялым шипением или просто коротким пшиком. Иногда уже готовый материал главный редактор неожиданно снимал, объясняя сие трусливое действо изменением политической или ещё какой-либо обстановки. Просто менялись хозяева, с ними менялся и справедливый глас газеты. Правда одного становилась ложью другого.