Распоротый - [18]

Я решил, что на этот раз ключевые фразы будут связаны с впрыскиванием мне любой инъекции. В практике патруля существовала целая система стандартных маркеров. Однако на этот раз я выбрал совсем необычный, предельно жестокий вариант. Теперь стоило мне, например, сорваться со скалы, любая медицинская помощь почти наверняка означала мою смерть.

Как только маркер загрузился, я начал составлять план действий, пометив себе не забыть сообщить ключ Давантари. Если я погибну, прибывшая группа должна знать, что я собирался сделать и что успел. Прежде всего я запросил у компьютера структуру правительства и долго думал, определяя главные фигуры. Если моя догадка была верна, то контакты с пиратами были либо у самих министров, либо у кого-то из их ближайшего окружения.

Я не стал включать в список Принцепса; мне показалось, что он был искренен со мною. Мелкие члены Совета меня тоже не интересовали. В конце концов я остановился на министре финансов, министре хозяйства, министре армии и министре полиции. От первых двух экономика страны зависела непосредственно, а вторые могли добиться чего угодно благодаря своему влиянию. Подумав, я добавил к ним министра информации как главного идеолога Восстановления.

Быстро перекусив, я покрасил волосы в красно-кирпичный цвет и заказал синтезатору официальный костюм. Рекордер я решил оформить под большую брошь на горле: она хорошо вписывалась в наряд и позволяла записывать самые слабые звуки. Собираясь, я не чувствовал обычного легкого озноба, который всегда ощущал раньше, отправляясь в новый рейс. На этот раз мной двигало отчаяние, а не желание победить. По существу, мне было все равно, как повернутся события. Доктор Егоров сказал мне, чтоб я не обращал внимания на суицидные настроения. Я и не обращал. Я просто надеялся, что судьба окажет мне последнюю милость. Сам я на это ни когда бы не решился…

До заседания Совета оставалось еще полтора периода, но я не имел своего экипажа и, кроме того, понимал, что в ближайшие дни свободного времени может больше не оказаться. Поэтому я решил, не торопясь, пройти до центра пешком. У двери Оклахомы я остановился и прислушался. За дверью не спали. Оттуда доносилась музыка, прерываемая чьим-то рычанием, смех и легкий топот ног, словно кто-то босиком бегал по комнате.

Перед выходом из гостиницы я решил определить, не ведется ли за мной слежка. Уходя, я проверил одежду, но присланная мне Давантари аппаратура не обнаружила никаких висюлек. Поскольку это еще ни о чем не говорило, я внимательно оглядел улицу через прозрачные глазки в матовом напылении. Однако подозрительных людей, отирающихся где-нибудь неподалеку, я не заметил. В нашем квартале также не было ни одной харчевни, где можно было бы разместить наблюдательный пост. Конечно, наземник из меня был еще тот. Я уверенно управлял своим рейдером на переходах и в общем-то не хуже других вел бой. Но легко сбрасывать "хвост", вешать «маячки» и забираться в чужие квартиры я не умел.

Впрочем, похоже было, что никакой слежки за мной не велось. Удивительно, но я вдруг почувствовал себя уязвленным. Выходило так, что я нисколько не интересовал рой. А ведь они не могли не знать, что единственный землянин на планете служил раньше в патруле.

– Рано вы меня списали, – пробормотал я про себя. – Я вам еще докажу.

Перехватив поудобнее парадный плащ с черными и красными драконами, я толкнул дверь и вышел наружу в теплый и влажный воздух раннего утра. Свернув за угол, я увидел в конце проулка толпившихся там людей. Похоже было, что все они просто не вместились на площади Семерых, куда выходил проулок. Вначале мне показалось, что там происходит какой-то митинг или даже, может быть, демонстрация, тем более что возле каменного помоста, с которого обычно совершались пророчества, я увидел привязанную к высокому шесту метлу – знак чистильщиков.

Над толпой висел нестройный праздничный гул, перемежаемый взрывами смеха. Еще издалека было видно, что люди одеты весьма нарядно Шорт почти не было, преобладали короткие туники и ажурные накидки с прорезями. У многих на головах были праздничные повязки, обшитые чешуей гонтилы. Две старухи держали в руках самодельный плакат "Радуйтесь вместе с нами!".

Однако, подойдя ближе, я увидел, что все собравшиеся стояли с вещами. И тогда я наконец понял. Это были те, кто решил внести свой посильный вклад в великое дело Восстановления. Здесь собралось не меньше шестисот человек, отправляющихся в деревню для борьбы с катастрофически распространяющимся сорняком.

Поскольку обходить несколько блоков было дольше, чем попробовать пересечь площадь по прямой, я двинулся вперед и, держа курс на помост, стал протискиваться между плотными кучками заметно возбужденных людей.

– На оракуле оказалось семь линий; я все продал и вот еду…

– Такую войну перешагнули, теперь будем жить…

– Я думаю, подбрасывают нам семена, растят сорняк сперва в теплицах, а потом сюда гонят…

– А Леш мне тогда: "Даже брачный день, говорит, не обещаю…"

– Вчера в горах сильный обвал был, двадцать солдат погибло…

К этому времени я уже прошел было почти через всю толпу, но последняя фраза заставила меня остановиться.