Расплетая закат - [15]

Мое горло словно сковал мороз. На вкус он был горьким и металлическим, как железо, оставленное в снегу. Как зачерствевший лунный свет.

«Амана тебе не поможет, – раздался ледяной шепот, поразительно напоминавший мой голос. – Но я могу».

Мой разум заполонили тени, вплетая тьму в мои мысли. «Нет!»

Прежде чем я успела воспротивиться, меня наполнила сверхъестественная сила, и я натянула тетиву. Мои руки двигались по чужой воле, направляя лук. Я пыталась вернуть себе контроль, но меня охватили смешанные чувства. Если я провалю эту проверку, шаньсэнь узнает, что я не его дочь.

«Это твой шанс, – соблазнял меня внутренний голос. – Убей шаньсэня. Спаси Аланди».

«Если он умрет, войны не будет».

На висках выступили капельки пота, перед глазами все плыло от усилий, которые я прилагала, чтобы игнорировать голос у себя в голове. Зеленое знамя впереди начало покачиваться. Нет, весь мир покачивался, и стены вокруг меня окутали тени, которые больше никто не видел.

«Сделай это, Майя. Убей его. УБЕЙ!»

Всего на секунду тьма поглотила меня целиком. Но этой секунды было достаточно, чтобы все изменить. Я направила лук влево и нацелила стрелу в грудь шаньсэня. И выпустила ее.

Алая стрела со свистом рассекла воздух, летя прямо в цель. Я застыла от ужаса. Выстрел был точным. Ни один мужчина не мог двигаться достаточно быстро, чтобы избежать такой смерти.

Однако в последний момент стрела немного поменяла траекторию и вонзилась не в сердце шаньсэня, а он вытащил стрелу из плаща.

Придворные снова разразились аплодисментами. Император Ханюцзинь, стоявший рядом со мной, расплылся в плохо замаскированной ухмылке, и шаньсэнь скрестил руки.

– Только у Жемчужины Севера хватит силы, чтобы орудовать им, – повторил император. – Она ваша дочь.

Шаньсэнь только хмыкнул и вытащил стрелу из плаща, но я заметила его мрачный взгляд в мою сторону. Он исчез до того, как я успела обдумать, что это значит, и шаньсэнь швырнул сломанную стрелу на пол.

– Да начнется торжество! – объявил император Ханюцзинь.

Все вернулись к еде и вину, а шаньсэнь проводил меня к моему месту. Сердце у меня громыхало в ушах, глаза снова начало жечь, в жемчужинах, покачивавшихся перед моим лицом, отражался алый блеск.

Меня охватила паника. «Беги, – приказала я себе. – Уходи отсюда, пока никто не заметил».

Но я не могла уйти, как прошлым вечером. Иначе Ханюцзинь исполнил бы свою угрозу и убил папу с Кетоном.

Кроме того, на меня все равно никто не обращал внимания.

«Никто, кроме шаньсэня».

Молясь, чтобы он не заметил, я считала свои шаги, как некогда стежки, чтобы успокоить бурю эмоций. «Десять шагов до стула. Девять. Восемь. Семь».

«Шесть». Один из слуг принес поднос со свечами, чтобы заменить те, которые погасило мое платье. Сияние пламени обожгло мои глаза, и по щекам покатились слезы.

«Пять». Я больше не могла этого терпеть. Отвернувшись от свечей, я совершила фатальную ошибку.

Шаньсэнь схватил меня за руку.

– С твоими глазами что-то не так, дочка.

Я попыталась вырваться из его хватки, но он был слишком силен.

– Отпусти меня.

Пока я пыталась вырваться, заметила блеск черного камня среди складок его халата. Амулет, как у Бандура, только с головой тигра. Прежде чем я успела рассмотреть что-либо еще, амулет снова скрылся из виду, и шаньсэнь сорвал с меня головной убор.

В зале воцарилась гробовая тишина.

– Ты не моя дочь, – процедил он.

С силой, которой никак не мог похвастаться обычный мужчина, он толкнул меня в стену и перевернул банкетный стол. Послышался звон битых тарелок и крики гостей.

– Я объявляю этот брак недействительным! Перемирие окончено!

В руках его людей сверкнули кинжалы и отравленные клинки. Не успела я моргнуть, как стражам императора Ханюцзиня перерезали глотки.

Я словно приросла к полу. Я не слышала криков или глухих ударов, с какими мертвые стражи падали на пол. Не видела их кровь, сочащуюся сквозь шелковую алую скатерть и пачкающую вышитые золотыми нитями символы императора и леди Сарнай.

Мое внимание было полностью приковано к шаньсэню. Его зрачки сузились, тигриная шкура на плаще начала покрывать всю кожу, а ногти превратились в длинные и острые когти.

Амулет, который я заметила чуть ранее, ныне висел на его груди; на вырезанной из камня звериной морде постепенно расцветало темное пятно, как чернила, растекающиеся по картине.

От амулета поднялись завитки белого дыма, и шаньсэнь втянул их носом. Когда я посмотрела на него в следующую секунду, он уже не был человеком.

Он стал демоном – тигром с белоснежной, как кость, шкурой и блестящими черными глазами. Мгновение, и шаньсэнь прыгнул на императора Ханюцзиня.

Глава 7

Он перемещался с невероятной скоростью – быстрее, чем способен уловить человеческий глаз, – и каждое его движение было смертельным и тщательно рассчитанным. Куда бы он ни направился, там сразу поднималась буря крови и смерти.

Палочки ударились о фарфоровые пиалы, чашки разбились о пол. Мебель трещала – или это звук ломающихся костей? Я не могла разобрать. Мир передо мной то расплывался, то становился четким, от алых вспышек вращающихся фонариков болели глаза.

Мне стоило бы убежать, но я не могла. Я вообще ничего не могла сделать, кроме как смотреть в черные, как зола, глаза шаньсэня, с содроганием понимая, что однажды мои собственные будут выглядеть такими же пустыми. Такими же бездушными.