Расплата. Яростное безумие - [18]

— А эту я взяла, чтобы обзвонить старых знакомых, — сказала Лариса, вновь проходя мимо меня. — Вдруг кто-то захочет прийти на похороны…

Вскоре Лида ушла. Она заглянула ко мне в комнату и попрощалась.

— Это так страшно, так ужасно, — сказала она, шмыгая простуженным носом. — Я прямо целый день плачу, не могу в себя прийти. Вот помогала Ларочке и не могла удержаться от слез…

— Спасибо, — ответил я сухо.

— Что вы, — сказала Лида. — Он был нам совсем как родной. Ведь они с моим мужем были как родные, с самого детства, и со мной Вася был очень дружен. Близкий человек, — и она опять пустила слезу. Плачущий крокодил в виде крашеной блондинки сорока пяти лет — это было бы забавно, если бы не мое состояние.

— Зачем приходил Боря утром? — вдруг спросила у меня Лариса, как только за Лидой закрылась дверь и мы остались одни. Она села напротив меня в гостиной и приглаживала растрепавшиеся на кухне волосы.

— Ты же знаешь это лучше меня, — сказал я в ответ. — Он вообще приходил не ко мне, а к тебе. Он же твой друг.

— Наш с Васей, — поправила она меня.

— Ну, ваш, — согласился я. — В любом случае, он же сказал тебе, зачем он приходил.

— Да нет, — ответила Лариса. — Он просто предлагал свою помощь. А я ответила ему, что похороны мы с тобой уже заказали, а по хозяйству мне поможет Лида.

— А мне он сказал, что предлагал тебе отдать ему на хранение в сейфе ценности из Васиной коллекции, — сказал я.

Лариса смутилась. Я это явственно почувствовал. Она не допустила пятен на лице, но глаза ее тревожно дрогнули, а руки засуетились на подоле юбки…

— А, это, — ответила она быстро. — Я отказалась. Это излишне. Совершенно не нужно. Такие хлопоты.

— Хотя мне кажется, что его предложение было довольно разумным, — спокойно сказал я. — Очень вероятно, что кто-то охотится за этими вещами. Кстати, это наиболее вероятный мотив убийства, так что…

— Все равно, — сказала Лариса, не поднимая глаза. — Я не доверяю ему.

— Кому?

— Боре, — пояснила она и, поймав мой удивленный взгляд, смутилась еще больше.

— Да? — спросил я у нее. — А у тебя есть для этого основания? Я потому тебя спрашиваю, что твой муж и мой брат доверял ему, а ты — нет. Отчего? Ты что-то знаешь о нем дурное? То, чего не знал Василий?

— Нет, конечно, — произнесла поспешно Лариса. Вообще, было заметно, что она уже ругает себя за то, что завела этот разговор. Она явно не ожидала такого поворота и моей достаточно активной позиции. — Я ничего плохого о Боре не знаю, — добавила она, закусив губу. Потом метнула на меня взгляд и сказала: — В любом случае, у меня нет ничего такого, что стоило бы хранить в сейфе.

Это был пробный шар, как говорится, и я понял это. Лариса прощупывала меня, насколько я осведомлен. Я же не считал нужным скрывать того, что сказал мне Боря. Он же не просил меня молчать и ни словом не обмолвиться Ларисе. Не просил же… Тогда я свободен в своих словах.

— А как насчет коллекции бронзовых печаток? — спросил я равнодушно, не показывая вида, что заинтересовался этим вопросом. — Ты не считаешь нужным ее припрятать? Ведь это дорого. — Я закурил сигарету, затянулся ею и добавил: — Кстати, где она?

Мне было уже ясно, что в доме ее нет…

— Вася продал ее недавно, — сказала Лариса ровным голосом. Она уже успела оценить ситуацию и взять себя в руки.

— А икону он тоже успел продать? — поинтересовался я.

— Какую икону? — спросила Лариса.

— Икону владимирской школы, которую он купил недавно и которая, несомненно, очень дорогая?

— Он все продал, — ответила женщина твердым голосом. — Он сказал, что хочет купить что-то другое и для этого ему нужны деньги. Так что сейчас в доме все равно нет ничего ценного, и Боря напрасно побеспокоился.

Потом, как бы желая закончить этот разговор, она встала и предложила мне поужинать. Я согласился, и мы перешли в кухню.

Во время ужина я заметил, что Лариса стала довольно сильно пить. Раньше она, как и многие женщины, не испытывала интереса к крепким напиткам. Так, пригубливала слегка и все. А теперь она опять достала из шкафа початую бутылку водки и предложила мне. Когда же я отказался, она сказала:

— Тогда я одна выпью. Это как-то помогает, — и налила себе сразу полстакана.

Довольно внушительная доза для молодой женщины, подумал я. Неужели это Вася приучил ее к такому? Вряд ли, он хоть и был пьющим человеком, но совсем не в такой степени.

— А что? — спросил я, когда она выпила, — эта Лида — она действительно твоя подруга?

— А почему ты спрашиваешь?

— Потому что она гораздо старше тебя, — объяснил я, — и ты сказала, что она жена некоего Шмелева, который друг детства Василия. Но эта Лида годится почти в матери и тебе, и Васе, и, наверное, другу его детства.

— Да, действительно, — сказала Лариса, и губы ее поджались. — Женя женился на женщине, которая значительно старше его.

— Женя — это тот самый Шмелев, да? — уточнил я на всякий случай.

— Ну да. Лида старше Жени на десять лет.

— А сколько ему?

— Он наш с Васей ровесник. Ему тридцать, — сказала Лариса.

— Ну, тогда эта дама старше его вовсе не на десять, а на все пятнадцать лет. Причем в лучшем случае. А то и на все двадцать… — Я сказал это спокойно, размышляя о странностях любви. — Что ж, если они так счастливы вместе, — произнес я потом миролюбиво, давая понять, что это меня не касается.