Расплата - [2]
— В целом ряде событий, о которых пойдет речь, будет фигурировать и моя личность. Поэтому уместно немного сказать о той моей личности, какой тогда она была, то есть откуда и с каким идейно-нравственным багажом пришел я в армейскую контрразведку, как мне тогда представлялась чекистская профессия… Кстати сказать, чекистов, в частности военных контрразведчиков, кое-кто считает людьми особыми, необыкновенными, с почти что сверхчеловеческой выдержкой и упорством в достижении цели, с незаурядными умственными и физическими способностями. Возможно, все это так. Во всяком случае, под влиянием прочитанных книг и различных рассказов раньше я тоже считал чекистов людьми особыми, которые, как говорится, видят под землей на метр и даже глубже. О том, чтобы самому стать в их ряды, я тогда не думал. И не скрою, был даже удивлен, когда, уже во время войны, особый отдел предложил мне перейти к ним на работу. Я начал отказываться от этого предложения, просил оставить меня на прежнем месте. Мне посоветовали подумать и — «зайти завтра утром». И вот накануне, в ту бессонную ночь, я мысленно перебирал по косточкам свою недлинную, двадцатитрехлетнюю биографию. Чем упорнее думал, тем больше сомневался: справлюсь ли с обязанностями чекиста? Ведь вырос я в простой крестьянской семье в таежном сибирском селе. В детстве вместе с другими мальчишками, как водится, озоровал, дрался со сверстниками и любил бродить по таежным дебрям. «Какие уж тут чекистские задатки!» — думалось мне. А в студенческие годы, в педучилище, успехи мои были скромными. Среди студентов я встречал действительно заметных, вроде бы необыкновенных ребят. Даже тайком завидовал им. Они уже летали на самолетах, обучались при Осоавиахиме, прыгали с парашютом, бойко выступали на собраниях, были запевалами на студенческих линейках, что очень высоко у нас ценилось. «Вот это ребята!» — восхищался я. А что моя личность представляет? Разве только то, что иногда меня похваливали за безотказность в работе. Ну что еще? Я рано стал интересоваться политическими вопросами, а в двадцать лет вступил в партию. А еще: любил с детства честность и справедливость. И вот говорил тогда себе (да и сейчас говорю): «Но это же обычные качества многих советских людей. Ничего тут нет особенного».
Итак, на другой день утром я пришел в особый отдел нашей воинской части и попытался снова отказываться — не достоин, мол. Мне сказали: о моей кандидатуре уже доложено комиссару полка и, как член партии, я обязан быть там, где более всего нужен. Тогда я опустил руки по швам — и моя судьба была решена…
А до этого, окончив педучилище, я два года работал учителем. После призыва в армию в сентябре 1939 года служил в 66-й стрелковой дивизии, стоявшей в городе Приморского края. Вначале служил рядовым, а потом заместителем политрука… Никогда не сотрется в моей памяти первый день войны. В то воскресное утро мы проводили в батальоне соревнования по волейболу. И вдруг — тревога. Война!.. Это известие потрясло всех нас, бойцов и командиров, вызвало в душе гнев и ненависть к фашистским захватчикам и какое-то новое, глубоко тревожное чувство, не покидавшее меня всю войну.
Вскоре мы совершили марш и заняли оборонительные позиции на правом берегу реки Уссури, у самой границы с Маньчжурией, где тогда окопались японские самураи.
В то время японские милитаристы, наглея с каждым днем, устраивали здесь одну провокацию за другой. Демонстративно разъезжая на катерах по Уссури, они ликовали, размахивая своим и немецко-фашистским флагами. Небольшие отряды самураев иногда средь бела дня высаживались на нашем берегу. Но мы вынуждены были терпеть все это, не стрелять до поры по провокаторам, поскольку был приказ проявлять выдержку…
Но одна из провокаций японцев была столь наглой, что едва не переросла в вооруженный конфликт, вызвав нервный срыв у нашего командира отделения Конопленко Антона.
Антон служил в одном со мной взводе. Прилежный я крепкий физически, он стойко переносил армейские тяготы. К товарищам относился просто, душевно. Но как оказалось, наш добрый Антон не всегда мог сдерживать свои эмоции, терял голову от гнева. Будь я тогда внимательнее и поопытнее как замполитрука, возможно, помог бы ему избавиться от этих недостатков или хотя бы не допустить, чтобы Антона посылали в наряды на горячие участки границы. А повод, чтобы получше раскусить Антона, был. Однажды в задушевной беседе мы коснулись фактов людской несправедливости, и я рассказал Антону об одном случае.
Произошло это давно, было тогда мне лет двенадцать. Крестьянских детей к труду приучают с малолетства, и я уже тогда пахал землю. И вот возвратился как-то с поля, отвел лошадей на колхозный двор, а конскую сбрую кинул на предамбарник. Уже домой зашагал, да тут возьми и окликни меня плотник Лосев Евмен: «Эй, Петька, подожди! Ты взял мои гвозди?» — «Какие гвозди? Нет, я не брал». — «Да вот здесь лежали и куда-то делись — двести гвоздей, связаны в два пучка шпагатом, я привез их из района», — совсем расстроился Лосев.
При этом разговоре присутствовал старший конюх Гнуско Матвей. Тряся своими жирными, красными щеками, он начал сыпать скороговоркой: «Кум Евмен, ето он взял, больше никто сюда не подходил, а он тут все терся возле нас». — «Не брал я гвозди! — набычился я. — Зачем вы напрасно говорите, дядя Матвей? Вот смотрите, у меня ведь ничего нет ни в руках, ни в карманах».
Алексей Николаевич ТОЛСТОЙПублицистикаСоставление и комментарии В. БарановаВ последний том Собрания сочинений А. Н. Толстого вошли лучшие образцы его публицистики: избранные статьи, очерки, беседы, выступления 1903 - 1945 годов и последний цикл рассказов военных лет "Рассказы Ивана Сударева".
Повесть показывает острую классовую борьбу в Польше после ее освобождения от фашистских захватчиков. Эта борьба ведется и во вновь создаваемом Войске Польском, куда попадает часть враждебного социализму офицерства. Борьба с реакционным подпольем показана в остросюжетной форме.
Эта книга, написанная в жанре документального исторического расследования, рассказывает о неизвестных страницах из жизни Героев Советского Союза, которые в разные годы и по разным причинам оказались по другую сторону судебного барьера — подвергались арестам, репрессиям, были осуждены. Многие факты, почерпнутые автором из уникальных архивных следственно-судебных документов, обнародуются впервые и не известны даже историкам. Среди побывавших в тюрьмах и лагерях — В.П. Чкалов, С.П. Королев, К.К. Рокоссовский, А.И.
Известный ученый описывает свой боевой путь в годы войны - от рядового до командира артиллерийской батареи. (По сути - расширенная версия книги "Путь солдата")
Почти все произведения писателя Олега Селянкина изображают героический подвиг советских людей в годы Великой Отечественной войны: «Стояли насмерть», «Вперед, гвардия!», «Быть половодью!», «Ваня Коммунист», «Есть, так держать!» и другие. Темы их не придуманы писателем, они взяты им из реальной военной жизни. В романах, повестях, рассказах много автобиографичного. О. Селянкин — морской офицер, сам непосредственно участвовал во многих боевых событиях.В документальной повести «О друзьях-товарищах» (ранее повесть издавалась под названием «На румбе — морская пехота») писатель вновь воскрешает события Великой Отечественной войны, вспоминает свою боевую молодость, воссоздает картины мужества и отваги товарищей-моряков.
Сергей Наумов относится к тем авторам, кто создавал славу легендарного ныне "Искателя" 1970 – 80-х годов. Произведения Наумова посвящены разведчикам, добывавшим сведения в тылах вермахта, и подвигам пограничников.
В ночь на 22 июня 1941 года при переходе границы гибнет связной советской армейской разведки. Успевший получить от него документы капитан-пограничник таинственно исчезает вместе с машиной, груженой ценностями и архивом. На розыски отправлена спецгруппа под командованием капитана Волкова. Разведчикам противостоит опытный и хитрый противник, стремящийся первым раскрыть тайну груза.Роман является вторым из цикла о приключениях советского разведчика Антона Волкова.
В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха.
Повесть «Противостояние» Ю. С. Семенова объединяет с предыдущими повестями «Петровка, 38» и «Огарева, 6» один герой — полковник Костенко. Это остросюжетное детективное произведение рассказывает об ответственной и мужественной работе советской милиции, связанной с разоблачением и поимкой, рецидивиста и убийцы, бывшего власовца Николая Кротова.