Расплата - [23]

— Нет.

— Этого, джентльмены, достаточно для вынесения официального обвинения. Следует ли продолжить обсуждение?

— Я не стану голосовать, — заявил Тиус Саттон. — У Пита имелись причины так поступить, и не мне о них судить и выносить решение.

— Вы не выносите никакого решения, — возразил Труитт. — А если у обвиняемого были для его поступка какие-то причины, у него есть официальная защита и суд их рассмотрит. — Он разозлился и раздраженно глядел на присяжных. Труитт знал закон, а они нет.

Но Тиус Саттон был не из пугливых. Он встал и указал пальцем на судью.

— Я не в том возрасте, чтобы на меня кричать. Я ухожу. А если вам придет в голову устроить мне неприятности, я вам это припомню, когда подойдет срок ваших перевыборов. И я знаю, где найти адвоката. — Тиус Саттон направился к двери, открыл ее и с треском захлопнул за собой.

Число присяжных сократилось до пятнадцати. Для утверждения обвинительного акта требовалось две трети голосов. А из тех, кто остался, по крайней мере, трое не желали принимать участия в голосовании. Труитт внезапно вспотел и, тяжело дыша, торопливо прикидывал, как поступить. Он мог распустить коллегию и вернуться к делу Бэннинга в следующем месяце. Мог распустить присяжных и просить судью назначить новый состав. Мог надавить, а если не получит необходимых десяти голосов, вернуться к делу Бэннинга в ноябре. Но законно ли дважды представлять на утверждение большой коллегии присяжных обвинительный акт человеку за одно и то же преступление? Вряд ли. Как поступить, чтобы не ошибиться? Труитт никогда раньше не оказывался в таком положении. Он решил надавить, как действовал уже много раз.

— Есть необходимость продолжать обсуждение?

Люди за столом тревожно переглядывались, однако последовать примеру Тиуса Саттона смельчаков не нашлось.

— Отлично, — кивнул судья. — Кто за то, чтобы вынести Питу Бэннингу обвинение в совершении убийства первой степени Декстера Белла, поднимите руки.

Медленно, с явной неохотой, поднялись пять рук, затем к ним присоединились еще пять. Остальные остались под столом.

— Воздерживаться не полагается! — рявкнул на Милта Мюнси Труитт.

— А вы не имеете права заставить меня голосовать! — огрызнулся тот, готовый и наносить, и отражать удары.

Судья окинул взглядом помещение, быстро подсчитал и объявил:

— Десять. Две трети. Достаточно для вынесения обвинительного акта. Спасибо, шериф. Заседание окончено.

Дни шли, и Пит занимался улучшением условий своего пребывания в камере. Первой целью стало кофе. И на третий день вся тюрьма — и заключенные, и охрана, и копы — пили «Стандард» из Нового Орлеана. Флорри привозила кофе в пятифунтовых пакетах и во время второго визита спросила Никса, что пьют цветные. Шериф ответил, что им кофе не подают, и это ее разозлило. Она сердито пригрозила, что заберет принесенное обратно, если кофе не будут давать всем заключенным.

Дома Флорри подстегнула Мариэтту и Ниневу, и те с двойным рвением принялись печь, жарить и варить. Она почти каждый день приходила в тюрьму с пирожками, кексами, шоколадными сдобами, горшочками с тушеной говядиной и олениной, капустой, фасолью, рисом, горохом и кукурузным хлебом. Качество тюремного меню взлетело до небес — теперь многие заключенные в камерах питались лучше, чем на свободе. Эймос заколол жирного борова, и вся тюрьма объедались копчеными свиными ребрами. Перепадало и Никсу с подчиненными, и они могли экономить на обеде. Шерифу еще не приходилось держать в заключении фермера с огородами, где выращивалось съестное, и прислугой, которая хорошо умела готовить.

После первой недели Пит убедил Никса назначить его заключенным с привилегиями. Это означало, что в дневное время дверь его камеры оставалась открытой и он мог разгуливать по всей тюрьме при условии, что не попытается покинуть здание. Шериф предвидел слухи о его особом отношению к Брэннингу и поначалу этого делать не хотел. Но всякая уважающая себя тюрьма держит хотя бы одного заключенного на подобном положении, а у него в это время не было. Последний, Гомер Галакс, шесть лет верно служил округу, и ему оставалось еще три — такой срок он получил за насилие при отягчающих обстоятельствах, но сбежал с вдовой, у которой, как утверждали, водились деньги. С тех пор их никто не видел, а у Никса не было ни времени, ни сил, ни желания заниматься поисками.

Правило, которое в данном случае было явно нарушено, гласит: заключенный, прежде чем получить привилегии, должен быть осужден и отбывать срок в окружной тюрьме, а не сидеть в исправительном заведении штата. Никс проигнорировал этот пункт, и Пит получил, что хотел. В качестве заключенного с привилегиями он разносил ставшую намного вкуснее еду другим четверым белым заключенным и располагавшимся в заднем крыле шести или семи черным. Поскольку обитатели камер знали, откуда берется еда, они его высоко ценили. Пит организовал уборку помещений и на свои средства пригласил водопроводчика, чтобы тот привел в порядок оборудование в обоих туалетах. За несколько долларов прочистил систему вентиляции, воздух освободился от дыма, и все, даже курильщики, вздохнули свободнее. С черными заключенными отремонтировал печь, и в камерах по ночам стало почти тепло. Спал Пит крепко, часто ложился вздремнуть, делал по часам зарядку и призывал к тому же остальных. Когда скучал, читал романы с такой скоростью, что Флорри едва успевала их приносить. Полок в крохотной камере не было, и она возвращала их домой, где библиотека в кабинете Пита насчитывала тысячи томов. Читал он также вырезки из газет и журналов, которые давала ему сестра.