«Раскопанная Библия». Новый взгляд археологии - [13]

Тем не менее, поиск исторических патриархов в конечном счёте был неудачным, так как ни один из периодов предлагаемых Библией дат полностью не совместим на фоне библейских историй. (Для получения дополнительной информации см. Приложение 1). Предполагаемая миграция на запад групп из Месопотамии в Ханаан — так называемая миграция аморреев — в которой Олбрайт расположил приход Авраама и его семьи, позже была признана иллюзорной. Археология полностью опровергла утверждение, что внезапное массовое перемещение населения в это время имело место.

А кажущиеся параллели между Месопотамскими законами и обычаями 2-го тысячелетия, с одной стороны, и описанными в библейском повествовании, с другой, были настолько общими, что они могли применяться практически в любой период истории в древнем Ближнем Востоке. Жонглирование датами не помогло в решении этого вопроса. Последующие попытки дэ Во поместить повествование о патриархах в среднем бронзовом веке (2000–1550 гг. до н.э.), а также попытки Спейсера и Гордона поместить их на фоне архивов 15–го века до н.э., обнаруженных в Нузи на севере Ирака, а также израильским библейским историком Биньямином Мацаром разместить их в раннем железном веке таким же образом окончились неудачей установления убедительных ссылок. Подчёркнутые параллели были настолько общими, что они могли быть обнаружены во многих периодах.

Все инициативы создали что‑то вроде замкнутого круга. Научные теории о возрасте патриархов (в историческом существовании которых тогда не было сомнений) изменились в соответствии с открытиями, от середины 3-го тысячелетия до н.э. до конца этого тысячелетия, до начала 2-го тысячелетия до н.э., до середины 2-го тысячелетия, до раннего железного века. Главная проблема была в том, что учёные, которые принимали библейские расчёты как реалистические, верили, что возрасты патриархов должны быть рассмотрены, так или иначе, как ранние фазы в последовательной истории Израиля.

Некоторые предательские анахронизмы

Критические текстологи, которые идентифицировали разные источники, лежащие в основе книги Бытие, настаивали, что патриархальные повествования были оформлены в письменном виде в сравнительно позднее время, во времена монархии (10–8 вв. до н.э.) или позже, во время плена или в послепленный период (6–5 вв. до н.э.). Германский библеист Юлиус Велльгаузен утверждал, что рассказы о патриархах в произведениях как J, так и E отразили чаяния поздней израильской монархии, которые спроецированы на жизни легендарных отцов в основном мифического прошлого. Таким образом, библейские рассказы должны рассматриваться как национальная мифология с исторической основой не более чем в гомеровской саге о путешествиях Одиссея или саге Виргилия об основании Рима Энеем.

В последние десятилетия американские библеисты Джон Ван Сетерс и Томас Томпсон обозначили дополнительные проблемы недостоверных и мнимых археологических свидетельств о библейских патриархах во 2-м тысячелетии до н.э. Они утверждали, что даже если поздние тексты содержали некоторую раннюю традицию, подбор и расположение рассказов выражает явные послания библейских редакторов во время компиляции, а не сохраняли достоверный исторический отчёт.

Но когда производилась эта компиляция? Библейский текст обнаруживает некоторые подсказки, которые могут определить время её окончательного составления. Возьмём, к примеру, повторяющиеся упоминания верблюдов. Истории патриархов, как правило, связаны со стадами верблюдов; но и в рассказе о продаже в рабство Иосифа его братьями (Бытие, 37:25) верблюды также описываются в качестве вьючных животных, используемых в торговых караванах. Благодаря археологическим исследованиям мы теперь знаем, что верблюды не были одомашнены в качестве вьючных животных ранее конца 2-го тысячелетия и не использовались широко в этом качестве на Ближнем Востоке вплоть до 1000 года до н.э. И даже ещё более красноречивые детали — верблюжий караван, везущий «стираксу, бальзам и ладан» в истории об Иосифе демонстрирует очевидное знакомство с основными продуктами прибыльной аравийской торговли, процветавшей под управлением ассирийской империи в 8–7 вв. до н.э.

Действительно, раскопки в Тель-Йемме в южной прибрежной равнине Израиля — чрезвычайно важном перевалочном пункте на основном караванном пути между Аравией и странами Средиземноморья — показывают резкое увеличение числа верблюжьих останков в 7-м веке до н.э. Кости принадлежали исключительно взрослым верблюдам, предположительно, вьючным животным, подтверждая этим, что они были из числа пришлых животных, а не местно выращенных стад (среди которых должны были быть найдены кости молодых животных). Действительно, именно в это время ассирийские источники описывают верблюдов, используемых в караванах в качестве вьючных животных. Только тогда верблюды стали достаточно рядовым, обычным явлением ландшафта, которое будет отражено как случайная деталь литературного повествования.

Также существует проблема относительно филистимлян. Мы слышим о них в связи с встречей Исаака с «Авимелехом, царём филистимским» в городе Гераре (Быт. 26:1). Филистимляне, группа переселенцев из Эгейского или Средиземноморского побережья, ещё не создали своих поселений вдоль прибрежной равнины Ханаана с того времени ещё около 1200 лет. Их города процветали в 11 и 10 веках до н.э. и продолжали доминировать в регионе именно в ассирийский период. Упоминание о Гераре как филистимском городе в повествовании об Исааке и упоминание города (без филистимской атрибутики) в истории об Аврааме (Быт. 20:1) предполагают его особое значение или по крайней мере широкую известность во время составления повествований о патриархах. Герар сегодня идентифицируется с Тель-Харором на севере долины Беэр-Шевы, а раскопки показали, что в первом железном веке — ранней фазе филистимской истории — он был не более чем маленькой, совсем незначительной деревней. А вот в конце 8-го — 7-м веке до н.э. он стал сильной, хорошо укреплённой административной крепостью на юге, что служит очевидным хронологическим ориентиром.