Расколотый мир. Крылатые люди - [3]

Закончив осмотр двигателя, Кавендиш сел за руль, прикурил сигару от зажигалки и нажал на стартер.

Сначала двигатель затрясся, потом зарычал и, отрывисто рыкнув, словно гиена, зачихал и затих. Из-под капота вырвался сноп искр.

— Хана? — спросил Джаг.

— Да, мертвых не лечат! — проворчал Кавендиш, выбираясь из машины. С грохотом захлопнув капот, он выпрямился, озираясь по сторонам.

Снег продолжал валить крупными хлопьями, образовав сплошной занавес между небом и землей.

Подув на посиневшие от мороза руки, Джаг выгрузил из машины мешки и принялся навьючивать своего рыжего коня.

— Что ты делаешь? — буркнул Кавендиш.

— Разве ты сам не видишь?

Выплюнув на землю сигару, Кавендиш раздавил ее каблуком и резко бросил:

— Я тебя ни о чем не просил!

— Знаю, — спокойно ответил Джаг. — Если бы попросил, я бы наверняка отказался. Не люблю, когда меня о чем-нибудь просят.

— Но ты же помог мне в Эдеме! Ты спас меня.

— Случайность, — небрежно ответил Джаг, не прерывая своего занятия и думая об Энджеле, состояние которого внушало ему серьезные опасения. — В Эдеме я просто оказался в нужный момент в нужном месте. А вот ты, Кавендиш, в последнее время что-то стал слишком важничать.

— Ты ничего не понял! Я взял тебя с собой, чтобы использовать в своих целях. Плевать я хотел на твоего урода! Я решил любой ценой сжечь и утопить в крови этот город! Для этого все средства хороши. Я готов был нанять в помощники кого угодно, что, кстати, и сделал!

Пораженный услышанным, Джаг замер. Его глаза сузились и стали похожими на бойницы, лицо исказила гримаса гнева. Взгляды путников, пронзив завесу из хлопьев снега, на мгновение скрестились.

Заставив себя успокоиться, Джаг продолжил навьючивать коня и произнес:

— После смерти брата ты, видимо, тронулся умом. Ты не отдаешь отчета своим словам. Прими мой дружеский совет, Кавендиш. Не смей больше дурно отзываться об Энджеле. Моему терпению тоже есть предел.

После этого он взял коня под уздцы и тронулся в путь. Метров через десять Джаг остановился. Прислонившись к машине, Кавендиш так и не двинулся с места. Его уже полностью покрыло снежным одеялом, и он здорово смахивал на снеговика.

— Ты идешь или нет? — крикнул Джаг. — Самое страшное уже позади! Не в каждом же городе у тебя братья! Если же ты окончательно свихнулся, я уйду вместе с твоим золотом!

Последние слова подействовали на Кавендиша. Сдвинув указательным пальцем шляпу, он стряхнул с бороды снег и каким-то странным голосом произнес:

— А ведь раньше, оказавшись в подобной ситуации, я убил бы тебя, чтобы завладеть конем.

— Я знаю! Но вряд ли я позволил бы тебе сделать это! Ладно, пошли. Хватит корчить из себя обиженного. В этой пурге очень легко затеряться.

— Да, ты прав. Наверное, я начинаю стареть, — пробормотал он, покачав головой.

Кавендиш достал фляжку со спиртом, глотнул из нее и поплелся за Джагом, держа в руках неразлучный карабин «аншутц-сэвидж» с телескопическим прицелом.

ГЛАВА 2

Судорожно вращая верньер резкости бинокля, старик Гарри подумал, что у него, наверное, начались галлюцинации. Тщательно протерев линзы, он вновь приставил бинокль к глазам и едва не вывалился из кабины крана, находящейся на высоте более двадцати метров. Гарри отчетливо видел двух мужчин и лошадь. Голова у старика закружилась, коленки задрожали. «Бог мой! — подумал он. — Сколько же лет я уже не видел лошади?» Он попытался вспомнить, но не смог.

Сдвинув на затылок меховую шапку-ушанку (он не снимал ее даже перед сном), Гарри задумался о том, что ему следует предпринять в связи с появлением здесь двух незнакомцев.

Север со своим суровым климатом и твердой, словно камень, почвой вынуждал людей в буквальном смысле бороться за существование. Здесь царили крутые нравы, и, чтобы выжить, человек должен был постоянно находиться начеку. Любой незнакомец, появившийся в округе, таил в себе потенциальную угрозу — таково было неписаное правило, которому следовал всякий здравомыслящий местный житель.

Когда-то аборигены попытались объединиться в племена, надеясь таким образом выстоять в постоянных и неизбежных стычках с соседями, чтобы сохранить за собой право распоряжаться своими жалкими, насквозь промерзшими земельными наделами. Эти попытки были самым решительным образом пресечены с помощью карательных экспедиций, в результате чего ряды местных жителей значительно поредели. Какое-то время то там, то здесь еще вспыхивали восстания, но потом большинство уцелевших жителей эмигрировали в южные районы, где, во многом благодаря своей северной закалке, сумели приспособиться и дать достойный отпор местным кланам.

На своих прежних землях остались жить очень немногие, но это были самые стойкие и бесстрашные воины. В ходе длительных боев более слабые были уничтожены, и впоследствии на всех спорных территориях установилось зыбкое, но все-таки перемирие. Над бескрайними полярными просторами наконец-то воцарилось спокойствие, готовое, впрочем, взорваться от любой случайной искры. Аборигены из осторожности, а также по привычке, убивали всех чужеземцев, по глупости оказавшихся в этих местах. Различного рода проходимцы и авантюристы обходили здешние территории стороной, и поэтому вполне можно было понять изумление старика Гарри, увидевшего двух путников, которые приближались к никогда не замерзавшему ручью, который облюбовали для зимовки бекасы и прочие птицы.