Расколотый идол - [7]

За дверью сидел на корточках красноносый неряшливый старик и внимал с замиранием сердца. Не важно, кто этот незнакомец. Важно, что Фефим, судя по тону, вот-вот согласится ему помочь.

— Ты у меня в руках, — торжествующе подумал Маагр. — Ты — мой шанс оказать услугу Пузу и Паквиду Губару. За это мне дадут денег, и я куплю этот цирк. Паквид и Пузо не откажут, ведь они хорошо помнят славные былые денечки, бои свирепых гладиаторов и любовные оргии на кровавой арене. Им нужен прежний Маагр. Не такой, как сейчас. На худой конец, кто-нибудь из них сам купит цирк, а меня назначит управляющим».

— Ну, ладно.

Маагр услышал, как незнакомец встает, и сам испуганно поднялся.

— Я у тебя время отнял. Извини, Фефим. Ты ведь мне ничего не должен, я просто так зашел, дай, думаю, проведаю знакомoгo. Пойду, пожалуй.

— Постой, — буркнул Фефим. — Сядь. Разве я сказал «нет»?

— Ты сказал, тут опасно. Зачем тебе рисковать?

— Сядь, говорю. И послушай, что я придумал, пока мы тобой языки чесали…

Глава II «Доносчик, охотник, дичь»

До особняка Губара Маагр добрался почти к полуночи. Сначала он сунулся в старый городской дом, но служанка сказала, что ростовщик отправился в родную резиденцию и намерен провести там дня три, ни меньше, а в город будет приезжать по делам, — если Маагр хочет с ним встретиться, пусть наймет паланкин или повозку, и его отвезут. Надо было внять совету, но Маагр вздумал торговаться с носильщиками паланкинов, а потом с возчиками, и всякий раз цена ему (ему, проматывающему целое состояние!) казалась непомерной. И он побрел пешком, хоть и знал, что завтра, быть может, прокутит с девками больше денег, чем стоит любой из этих возков. Скаредность — это болезнь, размышлял он. Стоит ею обзавестись и потом очень трудно избавиться. И бедных она, как ми странно, одолевает чаще, чем богатых. Хотя, казалось бы, что терять бедняку? Но он дорожит последним грошом, чтобы выронить его через дырку в кармане.

Он дал себе слово не скопидомничать, когда вновь разбогатеет. Цирк всегда покроет любые расходы. Надо на широкую ногу, чтобы каждый день приносил радость. Ведь их, этих деньков, осталось не так уж много. Старик морщился от боли, медленно переставляя варикозные ноги.

Быстро таял день, с востока, с далеких отрогов Кезанкийских гор, дул холодный ветер. Маагр стучал зубами и держался за саднящую поясницу. Кому-то придется заплатить за его муки. Вспомнился мальчишка у входа в цирк, назвавший его сволочью. Старик приподнял верхнюю губу, оскалил редкие и острые, как у ласки, зубы. «Ты еще не знаешь, малыш, какая я сволочь. Погоди, щенок, ты будешь в ногах у меня валяться, умолять о заступничестве… когда я расскажу Пузу о твоем побеге». Пузо ничего не забывает, подумал он. Ни плохого, ни хорошего. Этим он и знаменит.

Дворец нависал над ним во мраке, и холодом дышали его стены, как будто не рады были ночному гостю. На стук Маагра ворота ответили надменным молчанием. Напрасно Маагр вертел головой, высматривая над каменной оградой головы сторожей. «Неужели все спят?» — растерянно подумал старик. Вряд ли. Он знал Паквида Губара. Куда бы ни шел ростовщик, на небольшом отдалении за ним следовала группа вооруженных и бдительных телохранителей. Они ни миг не упускали хозяина из виду. И всегда молчали.

«Сторожа здесь, — подумал Маагр. Смотрят на меня. И молчат». Он снова взялся за тяжелое бронзовое кольцо, свисающее из тигриной пасти, и постучал громче. Потом закричал:

— Меня зовут Маагр, я хочу поговорить с Паквидом Губаром. Это очень важно.

— Не кричи, Маагр, и брось оружие, если оно у тебя есть, — негромко сказали ему сзади. Что-то острое кольнуло в затылок, на подбородок легла сильная пятерня.

— Хорошо, хорошо, — сказал Маагр с улыбкой. Он нисколько не испугался. Бдительность — дело святое. — Он двумя пальцами вытянул из ножен кинжал с тонким лезвием и уронил на землю.

Пятерня быстро обшарила его, а потом стражник спросил, дыша в ухо жареным луком:

— Ты хочешь просить денег или отдать долг?

— Ни то, ни другое, — надменно ответил Маагр. — Я…

— Ты похож на оборванца. — В голосе стражника послышался упрек. — Клиенты моего господина — люди солидные. Какие у тебя рекомендации?

— Зачем нужны рекомендации, — вспылил Маагр, — я не собираюсь просить денег в долг? У меня к Паквиду дело совсем иного свойства…

— Я все понял, — перебил любитель жареного лука. — Извини, что задаю лишние вопросы.

С этими словами он повернул Маагра спиной к воротам, отступил на шаг и дал крепкого пинка. Старик с визгом растянулся на краю подъемного моста, едва не свалился в ров.

Пока он садился и тер ушибы, стражник отошел довольно далеко вдоль стены — видимо, ему вменялось в обязанности патрулировать вокруг особняка и спрашивать ночных гостей о цели визита.

«Надо было сказать ему, что хочу просить об отсрочке, платежа», — досадуя на себя, подумал Маагр. И крикнул вслед бритоголовому крепышу:

— Я хочу поговорить о киммерийце по имени Конан.

Слуга Губара резко повернулся кругом, подошел к воротам и ударил бронзовым кольцом два раза слабо и раза погромче.

— Сегодняшний условный стук, — пояснил он Маагру. — Ничего страшного, если ты запомнишь. Завтра он будет совсем другой.