Расколотая цивилизация - [8]

---------------------------

[8] - См.: Touraine A. Critique de la modemite. P., 1992. P. 327.

[9] - См.: Bell D. The Cultural Contradictions of Capitalism. P. 198, note.

[10] - См.: Kahn H. Forces for Change in the Final Third of the Twentieth Century. N.Y. Hudson Institute, 1970; Kahn H., WienerA.J. The Year 2000. N.Y., 1967. P. 186.

[11] - См.: Bell D. The Coming of Post-Industrial Society. N.Y., 1976. P. 38. В 1999 году эта книга со специальным предисловием автора была издана на русском языке: Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. М.: "Academia", 956 стр.

---------------------------

го термина, сколько спецификой английского языка, в котором слово "economy" имеет крайне широкое значение и обозначает как экономику, так и хозяйство, феномены, вполне различаемые в рамках немецкой, русской или французской понятийных систем.

Так, в немецком языке понятия "Oekonomie" и "Wirtschaft" существуют как взаимодополняющие; поэтому в работах немецких и австрийских авторов всегда проводилась достаточно четкая грань между теорией хозяйства (Wirtschaftstheorie) и политической экономией (politische Oekonomie), рассматривавшей проблемы производственных отношений в первую очередь сквозь призму товарного хозяйства и рыночного обмена. Менее чувствительна к подобным различиям французская терминология, однако наиболее выдающиеся французские социологи также стремились всеми имевшимися в их распоряжении способами обозначить отличия Wirtschaft от Oekonomie. Такой известный исследователь хозяйственного развития, как Ф.Бродель, неоднократно подчеркивал отличия "материальной жизни (vie materielle)" и связанной с нею "примитивной экономики (economic tres elementaire)" от "экономики (economic)" в привычном для французского читателя смысле[12] ; Т.Парсонс указывал на экономическую природу развивавшихся в рамках феодализма капиталистических отношений[13] ;

Дж.Арриги еще более определенно обусловливает развитие буржуазного типа хозяйства с экспансией экономического начала, называя докапиталистические производственные порядки не-эконо-мическими ("non-economic")[14] .

Английская же терминология абсолютно неприспособлена к различению этих сущностей. Если в немецком языке система общественного производства как совокупность хозяйственных и технологических отношений и народное хозяйство как данность, противостоящая иным существующим в мире экономикам, разграничиваются как Volkswirtschaft и Nationaloekonomie, то англоязычные авторы применяют понятие "economy" для обозначения любой хозяйственной деятельности, что отражается, например, в термине "household economy (домашнее хозяйство)". Отсутствие в английском языке термина, комплементарного понятию "economy" и оттеняющего его ограниченное значение, приводит к тому, что сомнения в неизменности и вечности феномена, обозначаемого как "economy", незнакомы англоязычным социологам. Отсюда и явное предубеждение против понятия постэкономического (post-economic) общества; сама мысль о возможности устранения

-------------------------

[12] - См.: Braudel F. Civilisation materielle, economic et capitalisme, XVe-XVIIIe siecle. T. 2. P., 1979. P. 7.

[13] - См.: Parsons T. On Institutions and Social Evolution / Selected Writings edited and with an Introduction by L.H.Mayhew. Chicago-L., 1982. P. 220-222.

[14] - См.: Arrighi G. The Long Twentieth Century. Money, Power and the Origins of Our Times. L.-N.Y., 1994. P. 10.

-------------------------

Oekonomie как исчезновения экономики (disappearance of economy) вызывает у них такое же непонимание, какое, несомненно, возникло бы и у немецкой аудитории, если бы ей доказывалась возможность исчезновения хозяйства как Verschwinden der Wirtschaft. Это, вполне объективное и труднопреодолимое обстоятельство, дополняемое также сложившейся традицией рассмотрения истории человечества как истории хозяйственной (и тем самым в английской терминологии "экономической")[15] , представляется основным фактором, препятствующим распространению понятия "постэкономическое общество" в западной социологической теории.

Нельзя не отметить, что, несмотря на изначально скептическое отношение к идее постэкономизма, на Западе все чаще говорят об индустриальном или капиталистическом обществах, как об экономическом строе. Такой подход был инициирован еще в 50-е годы, когда в работах К. Райт Миллса впервые были четко противопоставлены внешние, экономические (economic), и внутренние, обусловленные развитием личности (intrinsic), мотивы деятельности[16] . Когда Й.Шумпетер, например, пишет об основных характеристиках капитализма, он подчеркивает, что "буржуазное общество выступает в исключительно экономическом обличье; как его фундаментальные черты, так и его поверхностные признаки -- все они сотканы из экономического материала"[17] . Р.Хейльбронер и У.Майлберг в своей классической работе "Становление экономического общества" также достаточно четко указывают, что "капитализм представляет собой нечто большее, чем смену социальных институтов; он предполагает также совершенно новую экономическую систему"[18] . Ю.Хабермас, анализируя две базовые составляющие этого общества, отмечает, что они опираются на экономические факторы: с одной стороны, на экономический механизм, обеспечивающий постоянное развитие целенаправленных и рациональных действий хозяйствующих индивидов, с другой -- на экономическую легитимность, становящуюся основой для политической и юридической практики[19] . Три из четырех называемых Э.Гидденсом основных признаков буржуазного строя содержат прямые указания на его экономический характер[20] , и такие примеры можно продолжить. Уже это, на наш взгляд, свидетельствует о возможности рассматривать общество, сменяющее индустриальный строй, как постэкономическое.