Расколотая цивилизация - [2]

экономическую, основанную на труде как осмысленной деятельности по созданию комфортной и безопасной среды обитания;

постэкономическую -- первые ее признаки стали заявлять о себе в последние два десятилетия прежде всего именно изменением характера деятельности людей, создающей все более весомую часть валового продукта стран США и Западной Европы. Эту деятельность автор называет творчеством.

Переход от одной эпохи к другой -- это, по Марксу (с которым в части методологии исследования автор совершенно солидарен), сложнейший период социальной революции, когда человек и общество коренным образом меняют не только весь уклад жизни, но и свои представления о собственной природе и своем предназначении. В ходе первой социальной революции человек, собственно, и стал человеком; из собирателя и охотника он превратился в оседлого землепашца, изобрел и освоил эти первые технологии переустройства внешнего мира. Кстати, по некоторым данным, тот период сопровождался грандиозной экологической катастрофой, последовавшей за тем, как людьми были истреблены целые виды млекопитающих, служивших им пищей. Это и заставило популяцию, резко сократившуюся в результате элементарной нехватки продовольствия, приспосабливать к своим нуждам иные природные ресурсы и приспосабливаться, в свою очередь, к изменившимся условиям жизни.

Расцвет (и начало заката) экономической эпохи совпали с воцарением индустриальных методов производства, соответствующих им типов организации общества и воспроизводства человека как социального существа. Начинается вторая социальная революция -- это и есть основной предмет научного интереса В.Иноземцева, которому посвящена настоящая книга.

Предваряя ее этим предисловием, я хотел бы обратить внимание читателя на несколько моментов, вызывающих порой как недоуменные вопросы аудитории к автору, так и критику со стороны коллег. Это, во-первых, вопрос о творчестве как том виде деятельности, на котором и базируется формирующийся социальный порядок. В.Иноземцев действительно говорит иногда, что труд будет постепенно вытесняться творчеством, и этот тезис вызывает, пожалуй, самое сильное недоверие аудитории. С творчеством ассоциируется обычно образ художника, ученого, литератора -- а кто же, спрашивается, будет тогда пахать, сеять, ткать, шить, строить, возить и т.д.? Труд неуничтожим! -- такова позиция некоторых критиков В.Иноземцева.

Хотел бы заметить, что в контексте своего исследования автор много раз вслед за теоретиками постиндустриализма обращается к тому факту, что в валовом национальном продукте последовательно уменьшается (и даже до исчезающе малой величины!) доля первичного сектора производства -- добычи сырьевых ресурсов и производства сельскохозяйственной продукции. Это не означает, что исчезли эти отрасли; напротив, в абсолютном выражении соответствующие показатели продолжают расти (по той хотя бы простой причине, что увеличивается и требует пищи население планеты). Но основная часть валового продукта уже в первой половине истекающего столетия производилась в индустриальном секторе--и это обусловило характер общественных отношений, сложившихся в то время. После Второй мировой войны в валовом продукте развитых индустриальных стран ускоренно стала расти доля (именно доля!) услуг; к концу XX века стал весомым вклад информационного сектора хозяйства. Именно в этом секторе характер деятельности людей носит явно творческий характер, здесь формируются новые отношения, здесь исповедуются новые ценности, здесь рождаются новые противоречия. И сельское хозяйство, и массовое производство товаров, и труд вместе с ними никуда не исчезают, но не они определяют уже характер социального устройства -- вот, очень схематично, тот сюжет, который должен помочь читателю, впервые столкнувшемуся с творчеством В.Иноземцева, правильно воспринять пафос его исследования.

То же касается главного понятия всей концепции автора -- понятия постэкономического общества. Общество не может существовать вне экономики! -- сердятся оппоненты В.Иноземцева. И он терпеливо (и академично) объясняет разницу между хозяйственной системой и экономикой как наукой об организации эффективного хозяйства, об организации отношений, возникающих при производстве и потреблении материальных благ и услуг. Я бы даже сказал: экономикой как философией рационального хозяйствования, основанного на труде. Но если существенная часть валового общественного продукта создается в том секторе хозяйства, где не труд, а иной тип деятельности -- творчество -- играет главную роль, где господствуют иные отношения -- как раз по поводу производства продукции этого сектора и ее потребления, -- значит, там складываются какие-то новые закономерности развития, действуют новые критерии, системы оценок, значит, это уже не "экономический человек" Адама Смита обустраивает там свое жизненное пространство и не экономическое общество составляется совокупностью этих людей! Какое же?

Постэкономическое, -- говорит автор и терпеливо (и академично) объясняет, почему именно этот термин он считает наиболее корректным.