Раскаленный капкан - [17]

— А я обязательно должна отвечать на твои звонки?

— Не должна, но могла бы.

— Скажи своему бульдогу, чтобы не обращался так со мной. Скажи!

Бажин набрал номер Мелеха:

— Рома, нельзя с Машей так грубо обращаться. — Тот, видимо, что-то ответил. — Он не будет.

— Угу, — недоверчиво хмыкнула Мария.

— Он не будет, я обещаю.

— Обнаглел совсем, — бушевала, вскинув руки и собираясь поправить растрепавшиеся волосы. Но Виталий перехватил ее за правое запястье и увлек на себя. — Обнаглел. Это я про тебя, — тут же уточнила Маша.

Бажин обхватил ее лицо, большим пальцем скользнул по губам. Тронул, не сильно надавливая.

— Поехали. Я весь избесился. Ты хотя бы на мой звонок могла ответить?

— Виталий Эдуардович…

— Я тебя сейчас придушу на месте, — оборвал ее.

Маша резко выдохнула и не стала договаривать, потому что говорить мужику, что ты его не хочешь, когда ты его хочешь, это глупо. Особенно, если он настроен на тебя как радар, и сам только о постели и думает. Секса ей тоже хотелось. Очень. Попала к нему в машину, в тесное пространство, заполненное ароматом его парфюма — сумасшедше вкусным, резким по-мужски, — и все тело заныло от предвкушения. Он же к ней прикасался. Она знала его руки. хотела его прикосновений.

— Мы оба испытываем друг к другу здоровое влечение. Оба знаем, что нам будет хорошо. Что тебе еще нужно? — Притянул ее ближе, и Маша почувствовала на своих губах его дыхание.

— Ты прям вовремя, — проговорила приглушенно. — Алкоголь есть, а мужика нет. Какой загул без мужика, да? А ты тоже, кстати, пил.

— Не только у тебя, Маня, сегодня выходной. Поехали, — еще раз сказал Виталий тихо, но твердо.

Ее губы совсем близко. При желании он мог поцеловать, но не целовал. Не хотел начинать того, что сейчас не сможет закончить. Не представлял, как остановится.

Раньше думал, что для уверенных чувств нужны какие-то особенные обстоятельства. Но это не так. Никаких особенных условий не нужно, а только женщина, совпадающая с внутренним ожиданием. Самое главное, что до встречи с Машкой он о своих ожиданиях и не знал. Перебирал женщин, что-то искал в них. Как все. Но не находил. А потом увидел ее. Обычным днем, без каких-либо происшествий, намекающих на знаковое событие в жизни, он просто увидел ее на участке и вычленил из толпы. Что-то было в линиях ее фигуры, в движениях, в голосе, в выражении лица и взгляде, что находило внутренний отклик и ложилось на душу отражением тайного рисунка. Все до смешного просто. Сначала хотелось ее чаще видеть и слышать. Потом трогать. Хотелось ее всю. Нестерпимо. С каждым днем все сильнее.

Маша принадлежала к редкому типу остро чувственных женщин, которые сразу обращают на себя внимание. Завладевают мужчиной. Сейчас в моде сексуальность агрессивная, обостряющая все инстинкты, даже самые низменные. Но это наносное, искусственное. Мало кто обладает сексуальностью природной, мягкой и созидающей, чтобы с помощью нее не высасывать из мужика все соки, а наполнять его жизненными силами, питать. Машу природа щедро наделила той самой ценной животворящей женственностью.

Он мог себе позволить такую женщину. И дело не в материальной состоятельности, дело в характере.

Освободив Александрову из своего плена, Бажин убрал руки. Словно дал возможность подумать. Маша оценила этот жест, хотя и не верила, что от нее сейчас что-то зависит. Поддаваясь ложным ощущениям, будто что-то контролирует, она уже давно проиграла. Как так получилось, для нее оставалось загадкой.

— Проблема, — шепнула, почти смирившись, что этой романтической связи ей не избежать.

— Какая?

— Ты мой заказчик. Я с заказчиками не сплю. Ни при каких обстоятельствах. Никогда и ни за что.

— Так я тебя сейчас уволю.

— Ты серьезно? — рассмеялась Машка.

Смех подействовал расслабляюще, и немного напряжения ушло. А Бажин, по-видимому, не шутил. Набрал номер своей архитекторши и в нескольких словах объяснил, что ему нужно:

— …сообщите, пожалуйста, что я в ее услугах больше не нуждаюсь. Нет, не завтра. Прямо сейчас.

Меньше чем через минуту Маша ощутила вибрацию телефона в кармане. Ответив на звонок, услышала практически то же самое, что слышала от Виталия.

— Что происходит, вообще… — сунув телефон в карман, прошептала и откинулась на сиденье.

— Все, Маня, ты у меня не работаешь, поехали пить шампанское.

Маша поерзала на сиденье, стиснула бедра и, повернувшись в Витале, скривилась.

— Снова проблема? Еще скажи, что у тебя месячные и секса у нас не будет.

— Нет. Раздражение на силикон. От чулок.

— Снимай чулки.

— Прям здесь? — засомневалась, нахмурив брови. Но снять чулки хотелось.

— Снимай-снимай, не мучайся. Все равно скоро раздеваться.

— И не надейся, что я тут буду перед тобой выделываться, как стриптизерша. Это все херня. Чулки красиво не снимаются.

— Помочь?

— Бесишь ты меня, Виталя. Мне вообще нельзя было с тобой сегодня видеться. Даже разговаривать.

— Почему это?

— Потому что я точно скажу что-нибудь не то. Или сделаю то, чего не должна.

— Поздно об этом думать, Маняшка. Сегодня я тебя никуда не отпущу. Даже не мечтай.

— Действительно. Какая к чертовой матери деликатность… — проворчала она, сбросила туфли и подтянула платье вверх на бедрах. — Вообще не понимаю, что происходит. Что за разговоры? Про раздражение от чулков и месячные… это все поганый алкоголь. Спасибо, что водитель еще не сел в салон. Иначе был бы совсем позор. Я первое свидание не так себе представляла. — Чуть пригнувшись, возилась, снимая чулки. Один уже бросила на пол.