Раритетные принцы - [30]

— Это не он! Я бы встретил его тогда, когда уходил, но он прошел до меня с турбазы, клянусь!

— Значит, это ты её и убил, — отрезала старшеклассница, прикрывая от боли потери глаза.

— Пусть будет так. Если ты подтвердишь, что Джейн была на месте, то я и останусь единственным обвиняемым. Как ты и желаешь, за преступление буду наказан я. — Мин испугано подняла на него взгляд.

— И ты хочешь, чтобы тебя обвинили? — Полагаться на такие самоотверженные слова она сразу не собиралась.

— Да, вместо друзей. Я не хочу, чтобы они пострадали.

— А как накажут убийцу? — Тэррос поджал губы, задумавшись, уместно ли употребить понятие «вампиризм» и вдаться в объяснение тонкостей. Нет, рано, а то и вовсе незачем, с этой девочкой, связываться обменом информацией.

— Сожгут, — честно изрек он. Мин в ужасе открыла рот.

— Ты хочешь быть сожжённым?! Нет, тут что-то не так… что за ерунда? В тюрьмах никого сейчас не сжигают… даже смертная казнь присутствует лишь формально… кто тебя сожжёт?

— Не важно. Так ты исполнишь мою просьбу? — Мин потрясла головой.

— Я никуда с тобой не пойду, и даже если ты опять схватишь меня и поволочешь силой, то я буду молчать!

— Ты всё ещё мне не веришь и боишься меня? Хорошо. — Вспомнив, что одно из самых слабых мест в женщинах — любопытство, он решил им воспользоваться. — Я кое-что тебе покажу, это докажет серьёзность происходящего.

— Что ещё? — насторожилась девушка.

— И ты поймешь, кто я, — заманчиво пообещал Тэррос. Мин спустила ноги на пол и, встав, немного посомневалась, затянула на волосах резинку, подтянула джинсы и, надумав, обратилась во внимание.

— Что ты хочешь мне показать? — Щеки её почему-то покраснели. «Не знаю, что она надеется, что я ей продемонстрирую, но явно не то, что надо» — пронеслись мысли у Тэрроса и он сам теперь забрался на кровать. Школьница следила за ним, не отводя глаз. Молодой человек снял с гвоздя над спинкой кровати непонятный обруч, потянувший за собой толстую железную цепь из стены.

— Ты заметила, что в моей комнате нет окон? — Мин огляделась, ранее не придав этому значения. Всё было, как он и сказал. Стены украшены чем угодно, только не окнами. Напротив кровати висела огромная картина с изображением леопарда. С рисунком, подобным его шкуре, был и балдахин над ложем, и само постельное бельё. Разглядывание всех этих деталей несколько смутило Тэрроса. Он не привык делиться своим интимным мирком с другими. — Я вампир, Мин, — оборвал он её размышления, и она ошарашено воззрилась на него. — Да, это так. А это, — он тряхнул металлическим кругом, звякнув прикрепленными к нему звеньями, — ошейник, которым издавна приковывали себя на день вампиры, чтобы пока они спят глубоким сном, напавшие на поселок люди, ненавидящие кровопийц, не смогли вытащить их на белый свет и сжечь. По легендам, раньше вампиров нельзя было убить больше ничем, кроме живого солнца. Конечно, теперь всё не так, и мы не пользуемся этими ошейниками, так как спим часто где попало, а не в своих постелях… но точно такой же ошейник есть на столбе, в восточной стороне поселения. Нарушившего самый главный закон племени — не причинять вреда людям, — приковывают к нему и оставляют. За пять минут от него остаётся только горстка пепла.

— Так… — онемев от невозможных признаний, проморгалась Мин. — Вы… вас тут много? Вампиров? — расчет сработал и заинтригованная мистичностью и тайной, девушка напрочь забыла об опасениях и дрожи.

— Не так уж… мы вымирающий вид, — грустно улыбнулся Тэррос, опустив глаза в пол. — Но выбор, на кого подумать и кому приписать убийство Джейн, есть. И всё же… мы все одна семья, мы знаем друг друга с пеленок. Наши родители, бабушки, дедушки… мы знаем, что никто из нас не мог нарушить табу. Каждый знает о наказании, а желающих умереть раньше времени здесь нет. Пусть нас считают исчадиями ада, холодными мертвецами и детьми Тьмы, но мы любим жизнь. И чувствуем не менее сильно, чем люди. А, может, и сильнее.

— Тэррос… — начала Мин, но запуталась в этом всем и забыла, что хотела спросить или сказать. Всё сходилось, и не верить ему смысла не было. Он не похож на шутника, который стал бы разыгрывать подобным образом.

— Чтобы ты помогла спасти моего друга, я готов на что угодно. — Тэррос спустился с кровати на её сторону, потянув за собой ошейник и сунув ей в руку ключ, снятый с шеи, висевший на цепочке под рубашкой. — Я доверяю тебе взамен свою свободу и жизнь, если тебя это убедит, только выполни мою просьбу. — Он застегнул на шее толстый и прочный металл, скрипнув замком, которым давно не пользовались. Мин с трепетом и ощущением потери адекватности наблюдала, как этот великолепный представитель мужского пола заковал себя, как раб, и отдал ей в руку отмычку. Даже эти оковы не лишали его величия и вида избранного. Не выдержав, она поспешно вставила ключ в скважину и сняла ошейник с шеи Тэрроса, стараясь не касаться его. Ей казалось, что если она его тронет, то ему не понравится и он разозлится, а ей безумно хотелось этого, потому не стоило и начинать.

— Не нужно. Идём, я скажу, как всё было на самом деле.

Отец Рума, король вампиров, который не смог передать титул по наследству, поскольку не заимел чистокровного сына, протянул Джулиану железный ошейник, подобный тому, который только что демонстрировал Тэррос у себя в спальне. Собравшееся поголовье вампиров и простых смертных — их родственников, происходило возле позорного столба, не видевшего сожжения под солнцем уже почти сто лет. Рядом горел фонарь, освещавший всех. Небольшая поляна тесно уместила на себе целый клан, высказавшийся без исключения и фактически проведший голосование. Голосовали не «казнить» или «не казнить», а считают ли виновным или нет. К сожалению, вампиры были людьми совести и, сопоставляя факты, принимали очевидное, пусть и с тяжелым сердцем, однако, не собираясь оправдывать того, кто, возможно, нарушил святые заветы предков.