Рапсодия - [45]

— Мы хотим увидеть усыпальницу детей, — бесцеремонно говорит Дес.

Усыпальница детей — что за отвратительное название.

— О, — она смотрит то на меня, то на Деса, — к-конечно.

Неужели я слышу беспокойство?

Она склоняет голову.　

— Сюда. — Пока мы следуем за ней в один из боковых залов, который ответвляется от общей комнаты, я замечаю, что она незаметно по одному заламывает себе пальцы. — Сейчас они довольно спокойны. — Она имеет в виду кататонические. — Нам пришлось отделить их от других детей. Были жалобы… — Она не заканчивает предложение. — Но вы уже в курсе этого, мой король.

— Жалобы на что? — спрашиваю я.

Она делает глубокий вдох.

— Некоторые питались от других детей. Мы приняли решение разделить их. Они не… охотятся друг на друга.

Идя за ней, мы переступаем через различные игрушки и лиру, играющую какую-то мелодию, и я бросаю на Деса «какого-хрена?» взгляд. Вздернув брови и с мрачным выражением лица, он качает головой. Остановившись у дверей, она стучит, а затем входит.

— Дети, у вас гости.

Комната, в которую мы входим, окутана мраком и кажется, что ни один из подсвечников не рассеивает тьму. Стена в дальнем конце комнаты состоит из окон. Несколько детей стоят пред ними и смотрят в ночь. Как и говорила Гэйлия, ни один не шевелится. В комнате много детских кроваток, придвинутых к стенам. Я не вижу, что внутри них, но точно знаю, что в некоторых лежат младенцы. Кормилица сидит в кресле-качалке слева, прижимая ткань к коже чуть выше груди и морщась. Увидев меня и Деса, она убирает руку, сминает ткань, поспешно встаёт и кланяется. Торговец кивает ей, а я задерживаю взгляд на бусинках крови на её коже, где она только что прижимала ткань.

— Вы обе можете покинуть нас, — обращается он к слугам.

Женщина, которая привела нас сюда, без всяких колебаний уходит, а вот кормилица мнётся на месте, бросая боязливый взгляд на комнату, прежде чем опустить голову.

— Если понадоблюсь, я буду снаружи, — говорит она и уходит. Щелчок и дверь за ней закрывается.

Теперь, когда мы остались один на один с этими странными детьми, мне страшно, каждый инстинкт вопит, чтобы мы убрались из этой комнаты.

Почти одновременно, дети поворачиваются к нам. При виде этого, мороз пробегает по коже. Их взгляды останавливаются на Десе. Все дети начинают кричать. Не двигаются, а просто орут, даже младенцы кричат.

Дес наклонился ближе.

— Забыл тебе сказать, меня они не очень любят.

Забыл сказать? Дес встает передо мной, закрывая собой, и не буду врать, сейчас я безумно благодарна за живой щит.　

«Хотела видеть их, Калли. Так веди себя по-мужски».

Собрав последние капли мужества, я заставляю себя обойти Торговца.

Что говорила Гэйлия? Насколько специфичными они могут быть, ведь это просто дети.

Просто дети.

Я делаю осторожный шаг, затем ещё один. Они по-прежнему кричат и смотрят на Деса. Я начинаю напевать, надеясь, что объединив детскую любовь к музыке с моими способностями, смогу заставить их перестать вопить, и наладить контакт с ними. Все, как один, дети переводят взгляды на меня, некоторые понемногу перестают кричать, когда я начинаю мерцать и вкладывать в мелодию, которую бормочу, магию. И затем я начинаю петь.

— Ты мигай, звезда ночная!..

Ну, и подайте в суд за не оригинальность.

Один за другим дети перестают кричать, и заворожено смотрят на меня. Я подхожу к ним, очень надеясь, что это хорошая идея. Когда заканчиваю петь, дети моргают, словно пробуждаясь ото сна. Я не могу зачаровывать фейри — мои силы распространяются на существ моего мира, но музыке не нужна магия, чтобы заколдовать вас. Дети вновь смотрят на Деса и опять напрягаются.

— Успокойтесь, — говорю я неземным голосом. — Он не причинит вам вреда, и я вас не обижу.

Несколько напряженных минут, я наблюдаю за их реакцией. Когда дети не срываются на крик, я расслабляюсь. По крайней мере, расслабляюсь насколько могу, учитывая, что меня окружает стая жутких детей. У некоторых на губах запёкшаяся кровь.　 Я стараюсь не содрогаться.

— Меня зовут Каллипсо, но вы можете звать меня Калли. Я хотела бы задать вам несколько вопросов. Вы со мной поговорите?

Они устремляют взгляды на меня, и, не моргая смотрят. Я обеспокоена тем, что они снова впали в ступор, но, внезапно, они все, как один кивают и окружают меня.

— Где ваши мамы? — спрашиваю я.

— Спят внизу, — лепечет маленький мальчик.

— Почему они спят? — задаю вопрос я.

— Потому что он их хочет. — В этот раз отвечает девочка. И пока она говорит, я замечаю пару клыков у нее во рту.

Я стараюсь не отпрянуть.

— Кто «он»?

— Наш отец, — отвечает другая девочка.

У всех этих детей один отец?

Клянусь, я чувствую призрачное дыхание у себя на затылке. Они не должны об этом — или о чём-то, что я их спросила — знать, но знают. И я нутром чувствую, что у них есть ответы, на большинство вопросов Деса. Поделятся ли они ими, совершенно другой вопрос.

— Кто ваш отец? — спрашиваю я.　

Они смотрят друг на друга, и снова складывается впечатление, что они коллективно принимают решение.　

— Похититель Душ, — отвечает мальчик.　

Это имя упоминала Гэйлия, и его же я видела в записях Деса.　

— Он всё видит. Он всё слышит, — добавляет другой мальчик.