Ранняя пташка - [2]

Однако не каждое разрушение нервной системы приводило к смерти. Некоторые, как миссис Тиффен, принявшая «морфенокс», – на самом деле это происходило исключительно с теми, кто принимал «морфенокс», – выходили из спячки, сохранив остатки рудиментарных воспоминаний, достаточные лишь для того, чтобы позволять им двигаться и есть. И хотя большинство людей видели в лунатиках жутких обитателей Зимы с отмершим головным мозгом, чьи пристрастия ограничивались бессмысленным бормотанием и каннибализмом, мы считали их существами, которые вернулись из бездны зимней спячки, оставив там практически всё. Как правило, их отлавливали до того, как пробуждались остальные, обыкновенно чтобы преобразовать или разобрать, и все же время от времени попадались Отсутствующие, ускользнувшие из сетей. Билли Дефройд через три недели после Весеннего пробуждения нашел одного, зацепившегося за колючую проволоку на ограде фруктового сада неподалеку от приюта Святой Гренеты. Он доложил о нем властям, но только после того, как снял с него наручные часы, которые потом носил до самой своей смерти.

– Семь по вертикали, – сказала актриса, вынужденная повысить голос, чтобы перекрыть бузуки миссис Тиффен. – «Инструмент слесаря-сантехника».

– С кроссвордами у меня плохо, – крикнул я в ответ, затем добавил: – Надеюсь, бузуки не слишком действует вам на нервы?

Актриса улыбнулась.

– Нисколько. По крайней мере, она отгоняет разных болванов от нашего купе.

Она была права. Сегодня был Канун засыпания, последний полноценный день перед официальным началом Зимы. Поезд был полон Нафталинщиками и Зимовщиками, спешащими вернуться в свои Дормиториумы или к местам службы. К нам в купе заглянули несколько пассажиров, но, мельком увидев остекленевший взгляд миссис Тиффен, свойственный лунатикам, поспешно закрыли дверь и двинулись дальше.

– Если честно, Том Джонс мне нравится, – добавила пожилая леди. – А она умеет исполнять «Далилу» или «Она женщина»?

– Было бы неплохо, – согласился я, – для разнообразия. Но нет, она играет только «Помоги себе сам».

–

Поезд шел вдоль замерзшей реки на север мимо Кастелл-Коха, и сквозь клубящиеся облака белого пара от паровоза, проплывающие мимо окна, я видел повсюду свидетельства Зимнего отключения – закрытые и запертые ставни, машины, накрытые в несколько слоев пропитанным брезентом, паводковые запоры, смазанные и переведенные в автоматический режим. Все это было очень увлекательно и щекотало нервы. Мой первоначальный трепет в отношении зимовки быстро сменился отважным любопытством. Возможно, со временем придет и энтузиазм, но пока что я был настроен на более приземленную цель: просто выжить. Треть Послушников Службы зимних консулов не доживает до первой Весны.

– Значит, – спросила актриса, кивая на то, что осталось от миссис Тиффен, – ей дали прибежище? [5]

– Муж, на пять лет.

Большинство тех, кому я говорил об этом, выражали свое негодование: но только не актриса.

– Должно быть, он очень ее любил.

– Да, – согласился я, – он отдал все, чтобы ее защитить.

В то время как мистер Тиффен считал свою жену человеком с глубокими неврологическими проблемами, мы видели в ней только еще одну жертву Зимы. Игра на бузуки представляла собой всего лишь странность, рудиментарное воспоминание, сохранившееся в сознании, когда-то искрящемся особенностями характера и творческой энергией. Практически весь головной мозг миссис Тиффен исчез; оставалась только пустая черепная коробка.

С громким шипением и свистом поезд подкатил к вокзалу Аберсинона. Пассажиры двигались по платформе с достойным одобрения молчанием, что было вполне объяснимо: те, кто сейчас спешил к уютной усладе сна, слишком устали, чтобы праздновать, а у тех, кто собирался зимовать, в мыслях господствовали тревоги и заботы предстоящих одиноких шестнадцати недель. Слов почти не было; пассажиры выходили из вагонов и садились на поезд, и даже стук молоточка путевого обходчика, казалось, потерял свою обычную звонкость.

– Когда речь заходит о близких родственниках, суды, как правило, проявляют благосклонность, – тихим голосом заметила актриса. – Заметьте, прибежище – это прибежище.

– Суда не будет, – сказал я. – Ее муж умер – погиб с честью.

– На мой взгляд, лучшая смерть, – задумчиво произнесла женщина. – Надеюсь, со мной случится то же самое. Ну а вы? У вас за плечами много Зим?

– Эта будет первой.

Она посмотрела на меня с таким изумлением и потрясением, что мне стало не по себе.

– Первая Зима? – повторила актриса. – И вас отправили отлавливать лунатиков в Двенадцатый сектор?

– Вообще-то, я не один, – возразил я, – нас…

– …первую Зиму нужно проводить в помещении, проходя акклиматизацию и записывая свои впечатления, – продолжала она, не обращая на меня внимания. – Я потеряла слишком много зеленых новичков и знаю, о чем говорю. Как вас заставили? Вам угрожали?

– Нет.

В этом не было необходимости. Я вызвался добровольно, с радостью, восемь недель назад, во время праздника по случаю Обжорного четверга.

Обжорный четверг

«…Продолжительность зимней спячки у людей немного изменилась, в основном вследствие климатических условий и достижений в области сельского хозяйства. Принятая в 1775 году «Стандартная зима» ограничивается восемью неделями до и восемью неделями после зимнего солнцестояния. В промежуток между Засыпанием и Весенним пробуждением 99,99 процента населения проваливается в черную бездну сна…»