Ранний ледостав - [7]
«И трубку за это время не успеешь выкурить толком, — сокрушался Арсин, — не то что потолковать».
Он соображал, как лучше сделать, как не упустить возможность переговорить с Таясь, прикидывал так и этак, словно перебирал из одного конца в другой плавную сеть. И Таясь, похоже, догадывалась, какие желания терзают его душу, потому что, ловя на себе его быстрые взгляды, она тем гуще заливалась румянцем, чем сильнее они приближались к Вырвошу.
Смущение Таясь можно было понять: она, видно, не могла не думать о том, как это ее, да еще одну, повезет домой никому у них не известный парень из другого селения. Вопрос, как еще поглядят на это блюстители старых обычаев, что подумают люди о ней, честной девушке? Не отвернутся ли после этого свои парни-женихи? Таясь не могла не думать обо всем этом, все-таки она была уже в возрасте невесты…
Арсина же нисколько не смущало, кто и что подумает о нем или о Таясь, или о них вместе. Для себя он уже решил, что сделает дальше. «Сейчас или никогда, — твердо сказал он себе. — Сейчас или никогда…»
Высадив подругу в Вырвоше, Арсин вдруг переложил руль и погнал лодку на другую сторону реки, к протоке Рынги, хотя селение Ванды находилось здесь, на левой стороне Малой Оби.
— Что ты делаешь? — всполошилась Таясь. — Ты что, с ума сошел?! Куда меня везешь-то?
— Не бойся. Таясь, — не к месту улыбнулся Арсин. — Скоро узнаешь.
— Что узнаю? — не на шутку рассердилась она. — Ванды вон где, — она махнула рукой в сторону левого берега, — а ты куда правишь? Там же таловый берег, ни одной живой души нет!
— Живой души нет, — попытался засмеяться Арсин, но смех от волнения у него получился какой-то неестественный, сдавленный, — зато избушка есть.
— Какая еще избушка, господи! Я ведь здешняя, лучше тебя наши места знаю.
— Здешняя-то здешняя, а места лучше не знаешь, — опять хохотнул Арсин. — Можем даже поспорить.
— О чем это спорить?
— Ну, что есть здесь избушка. Охотничья…
— Ну и что из того, что есть? Зачем она мне? Мы что, охотиться с тобой будем?
— Охотиться, конечно, не будем… — потупился Арсин. — Просто я хочу тебе избушку показать…
— Да зачем она мне? — еще больше рассердилась Таясь. — Я что, по-твоему, избушек не видела? А ну, поворачивай давай лодку! — Она встала было, чтобы ринуться на корму и вырвать у него весло, но бударку в этот момент накренило, и Таясь вынуждена была снова сесть. — Ну прошу тебя, Арсин. Нехорошо так, ведь люди Вырвоша все видят, что они обо мне подумают? — Таясь глянула на него так, что у Арсина все внутри перевернулось, как на Оби во время внезапно налетевшего грозового шквала. «Наверно, и правда нехорошо делаю», — подумал он, уже готовый повернуть лодку назад. И чуть было не повернул, но посмотрел на девушку еще раз и, заметив мгновенно скользнувшую по ее лицу улыбку, каким-то внутренним чутьем, свойственным, наверное, лишь влюбленным, понял: все эти суровые слова о приличиях — только слова, а сердце ее хочет совсем другого… И это вновь придало ему уверенности.
— Да ты не бойся, Таясь, — уже весело прокричал сквозь ветер Арсин. — У меня ничего плохого и на уме-то нет. Только покажу тебе мою охотничью избушку. Только поговорю с тобой…
— И в дороге можно было поговорить, — все еще не сдавалась Таясь. — При чем тут избушка?
— В дороге нет… Ты пойми, Таясь… Важный разговор у меня. Не могу вот так, на ходу. Приедем… и там поговорим, ладно?
— А здесь чем плохо? Или боишься, что убегу? В воду прыгну?!
— Ну зачем ты так, Таясь… Я ж тебе плохого не делаю. И не сделаю никогда — клянусь глазами небесного Турама-Всевышнего… Радугой небесной клянусь.
— Клянусь, клянусь, — насмешливо повторила она, вроде бы успокаиваясь. — Смотри, коль обманываешь — покарают тебя боги. Громовой пулей сразят.
— Да ну, Таясь, я серьезно, а ты… Громовой пулей… Я же не маленький, писать научился, грамоту понимаю. Уполномоченный района сказал — бригадиром звена поставят…
— Ну и что из этого? Мне зачем про то говоришь?
— Ну… так. Чтобы знала. — Арсин резко повернул лодку влево, и волны сразу заплескали в борт, обдавая их брызгами. — Вот заболтался — чуть мимо не проскочили!
— Что чуть не проскочил? — прокричала она, вытирая лицо.
— Здесь, Таясь, протока Пертанг-Посл. Знаешь?
— Слыхала от отца. Только тут не наши угодья.
— Верно, Таясь. Здесь пораватские охотятся и рыбачат, — Арсин оживлялся, чувствуя себя все более уверенно. — Такая хитрая протока — как будто хвост ящерицы среди тальниковых кустов. Еще версты две проедем — и будет речка Кельчи-Ас. А уж там, на островке Шиян, и наша избушка. Прошлой весной с отцом рубили…
Поросшие талом берега смыкались за ними, и теперь Таясь больше не протестовала, не выговаривали ему — видно, окончательно смирилась с решением Арсина; сидела молча, разглядывала склонившиеся к самой воде кусты тала и рябины, готовые вот-вот покрыться зелеными листьями.
Протока то и дело петляла; почти из-под самого носа лодки лениво взлетали то кормившиеся у прибрежного мелководья шилохвости, то широконосые красавцы соксуны. Утки почти не боялись их бесшумно скользившей бударки, целыми стаями проносились со свистом, едва не задевая парус. Эх, как в другое бы время взыграла в Арсине неуемная охотничья страсть! Но сейчас ему было не до уток, не до охоты…
Жанна Владимировна Гаузнер (1912—1962) — ленинградская писательница, автор романов и повестей «Париж — веселый город», «Вот мы и дома», «Я увижу Москву», «Мальчик и небо», «Конец фильма». Отличительная черта творчества Жанны Гаузнер — пристальное внимание к судьбам людей, к их горестям и радостям. В повести «Париж — веселый город», во многом автобиографической, писательница показала трагедию западного мира, одиночество и духовный кризис его художественной интеллигенции. В повести «Мальчик и небо» рассказана история испанского ребенка, который обрел в нашей стране новую родину и новую семью. «Конец фильма» — последняя работа Ж. Гаузнер, опубликованная уже после ее смерти.
В повести «Окна, открытые настежь» (на украинском языке — «Свежий воздух для матери») живут и действуют наши современники, советские люди, рабочие большого завода и прежде всего молодежь. В этой повести, сюжет которой ограничен рамками одной семьи, семьи инженера-строителя, автор разрешает тему формирования и становления характера молодого человека нашего времени. С резкого расхождения во взглядах главы семьи с приемным сыном и начинается семейный конфликт, который в дальнейшем все яснее определяется как конфликт большого общественного звучания. Перед читателем проходит целый ряд активных строителей коммунистического будущего.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Впервые — журн. «Новый мир», 1926, № 4, под названием «Московские ночи», с подзаголовком «Ночь первая». Видимо, «Московские ночи» задумывались как цикл рассказов, написанных от лица московского жителя Савельева. В «Обращении к читателю» сообщалось от его имени, что он собирается писать книгу об «осколках быта, врезавшихся в мое угрюмое сердце». Рассказ получил название «Сожитель» при включении в сб. «Древний путь» (М., «Круг», 1927), одновременно было снято «Обращение к читателю» и произведены небольшие исправления.
Впервые — журн. «Новый мир», 1928, № 11. При жизни писателя включался в изд.: Недра, 11, и Гослитиздат. 1934–1936, 3. Печатается по тексту: Гослитиздат. 1934–1936, 3.
Русский солдат нигде не пропадет! Занесла ратная судьба во Францию — и воевать будет с честью, и в мирной жизни в грязь лицом не ударит!
В сборник известного советского писателя Юрия Нагибина вошли новые повести о музыкантах: «Князь Юрка Голицын» — о знаменитом капельмейстере прошлого века, создателе лучшего в России народного хора, пропагандисте русской песни, познакомившем Европу и Америку с нашим национальным хоровым пением, и «Блестящая и горестная жизнь Имре Кальмана» — о прославленном короле оперетты, привившем традиционному жанру новые ритмы и созвучия, идущие от венгерско-цыганского мелоса — чардаша.
В новую книгу Людмилы Уваровой вошли повести «Звездный час», «Притча о правде», «Сегодня, завтра и вчера», «Мисс Уланский переулок», «Поздняя встреча». Произведения Л. Уваровой населены людьми нелегкой судьбы, прошедшими сложный жизненный путь. Они показаны такими, каковы в жизни, со своими слабостями и достоинствами, каждый со своим характером.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.