Ранние сумерки. Чехов - [118]
В Лопасне у станции встретил мужика, которого лечил от туберкулёза.
— Не снимай шапку, братец, — сказал ему, здороваясь. — Тебе беречься надо.
— Чего беречься, барин? Отжил я своё. С вешней водой уйду.
В поезде сел у окна справа, надеясь на утреннее солнце, но всю дорогу за окном плыл мутный туман над грязной землёй. Когда колеса вагона гулко грохотали на мостах, он вглядывался в грязно-синий лёд внизу: не пошла ли вешняя вода.
В Москве его ждал привычный № 5 «Большой Московской». На столе — стопка любимой бумаги, из окна вид на строящееся здание в лесах. Новая гостиница. Снаружи стену украсит панно Врубеля «Принцесса Грёза».
Сразу же написал записку:
«Л. А. Авиловой.
Я приехал в Москву раньше, чем предполагал. Когда же мы увидимся? Погода туманная, промозглая, а я немного нездоров, буду стараться сидеть дома! Не найдёте ли Вы возможным побывать у меня, не дожидаясь моего визита к Вам? Желаю Вам всего хорошего.
Ваш А. Чехов».
Отправив записку с посыльным, спустился в ресторан. Его встретил Бычков:
— С приездом, Антон Павлович, очень вам рады-с. Прикажете омлет с ветчиной?
— Нет, Семён Ильич, давай пост соблюдать. Какой-нибудь рыбки, что ли.
— Стерлядку кольчиком не желаете ли?
— Давай, братец, стерлядку. Скоро выйдет моя новая повесть. Называется «Мужики». Там я пишу об одном официанте. Ты своими разговорами помог мне писать.
— Очень даже хорошо, Антон Павлович. Не могу даже объяснить, какое для меня удовольствие.
Сразу после завтрака посыльный принёс ответ:
«Благодарю за приглашение. Обязательно буду в 8 часов. Я так много должна Вам сказать.
Ваша Л. А.»
Съезд театральных деятелей проходил в Малом театре, и он успел прослушать последние выступления. Заключил заседание секретарь съезда. Он говорил о необходимости поднять уровень, принять меры к упорядочению и исключить всё, что не соответствует художественным принципам.
Потом с Сувориным стояли в фойе, раскланиваясь со знакомыми. Подошёл Немирович-Данченко, подтянутый, серьёзный, сосредоточенный.
— Много лишних слов, — сказал он, — но возникает хорошая атмосфера вокруг театрального дела. Мы с Костей Станиславским кое-что задумываем. Может быть, новый театр.
— Он в своей речи напустил столько воды, что только Христос мог бы превратить её в вино, — сказал Суворин.
— У него и в спектаклях это есть, — заметил Немирович. — Нетвёрдость, водянистость внутренних линий, неясность психологических пружин. Однако...
Он посмотрел на часы и попрощался.
С Сувориным обсуждали, где пообедать. Хотелось уговорить его на «Большую Московскую»:
— Совсем рядом, Алексей Сергеевич. Познакомлю вас, так сказать, с прототипом новой повести: очень хороший официант.
— Правильно решили с прототипом, Антон Павлович. Лучше об официантах, чем о своих знакомых. Но обедать — в «Эрмитаж». Ваша «Большая Московская» — это же трактир.
До восьми вечера ещё было много, и он согласился. Наверное, лучше бы не соглашался.
С того неприятного вечера с Ликой прошло семь лет, и много раз приходилось здесь и обедать и ужинать, но именно в этот сырой мартовский вечер он оказался за тем же столиком. Он узнал его по настенной лепке напротив: белая обезьяна смотрела прямо на него, как и тогда. Наверное, говорила: «Я никогда вам это не прощу».
Суворин расспрашивал о переписи.
— Великое дело, сударь мой, — вспомнил он о своей недавней работе. — Из ста двадцати шести миллионов населения Российской империи ваш покорный слуга переписал почти двадцать тысяч. Мои счётчики работали прекрасно. А вот земские начальники вообще ничего не делали. Мой начальник только сообщал мне иногда, что он болен. Я и сам ходил переписывал. Бился головой о притолоки — наши мужики экономят дерево, когда строят избы...
Принесли водку, икру, рыбу, салаты. Заметив, что он посмотрел на часы, Суворин сказал с соответствующей улыбкой:
— На рандеву торопитесь, голубчик? Старых фавориток не вспоминаете? С глаз долой — из сердца вон? Кстати, Лидия Борисовна Яворская, то бишь княгиня Барятинская, завтра именинница. День святой Лидии. Князь влюблён в неё по уши. При дворе уговаривали, но он пренебрёг всем: наследством, карьерой.
— Она всегда мечтала о титуле. Как моя Ариадна.
— Ариадна, Мисюсь... Ваши героини уже живут.
Обезьяна на стене дразнила мокрым извивающимся языком, и в её оскале обнаруживалось сходство с той сверкающей улыбкой, что казалась когда-то наивно-смущённой, прячущей тайну юной чистой женственности, а теперь открыла ему свою сущность природной маски, подобной яркому оперению для привлечения самцов.
— Мисюсь, где ты? — прошептал он, закашлялся и почувствовал во рту тёплую тошнотворную кислоту.
Он прижал к губам платок, и кровь сразу запятнала его белизну, закапала на руки, на рукава, на стол.
— Антон Павлович! Голубчик! Что с вами? — кричал Суворин. — Эй, человек! Неси лёд!..
СЁСТРЫ
1897-1901
I
Новый роман современного писателя-историка Владимира Рынкевича посвящён жизни и деятельности одного из лидеров Белого Движения, генерала от инфантерии А.П. Кутепова (1882-1930).
Новый роман современного писателя Владимира Рынкевича посвящён одному из самых ярких деятелей Белого Движения, генерал-лейтенанту С. Л. Маркову (1878—1918).
О одном из самых известных деятелей Белого движения, легендарном «степном волке», генерал-лейтенанте А. Г. Шкуро (1886–1947) рассказывает новый роман современного писателя В. Рынкевича.
В книге автор рассказывает о борьбе армянского национального героя Андраника Озаняна (1865 - 1927 гг.) против захватчиков за свободу и независимость своей родины. Книга рассчитана на массового читателя.
Евгений Львович Шварц, которому исполнилось бы в октябре 1966 года семьдесят лет, был художником во многих отношениях единственным в своем роде.Больше всего он писал для театра, он был удивительным мастером слова, истинно поэтического, неповторимого в своей жизненной наполненности. Бывают в литературе слова, которые сгибаются под грузом вложенного в них смысла; слова у Шварца, как бы много они ни значили, всегда стройны, звонки, молоды, как будто им ничего не стоит делать свое трудное дело.Он писал и для взрослых, и для детей.
Владимир Быстряков — композитор, лауреат международного конкурса пианистов, заслуженный артист Украины, автор музыки более чем к 150 фильмам и мультфильмам (среди них «Остров сокровищ», «Алиса в Зазеркалье» и др.), мюзиклам, балетам, спектаклям…. Круг исполнителей его песен разнообразен: от Пугачёвой и Леонтьева до Караченцова и Малинина. Киевлянин. Дважды женат. Дети: девочка — мальчик, девочка — мальчик. Итого — четыре. Сыновья похожи на мам, дочери — на папу. Возрастная разница с тёщей составляет 16, а с женой 36 лет.
Это книга о том, как делается порнография и как существует порноиндустрия. Читается легко и на одном дыхании. Рекомендуется как потребителям, так и ярым ненавистникам порно. Разница между порнографией и сексом такая же, как между религией и Богом. Как религия в большинстве случаев есть надругательство над Богом. так же и порнография есть надругательство над сексом. Вопрос в том. чего ты хочешь. Ты можешь искать женщину или Бога, а можешь - церковь или порносайт. Те, кто производят порнографию и религию, прекрасно видят эту разницу, прикладывая легкий путь к тому, что заменит тебе откровение на мгновенную и яркую сублимацию, разрядку мутной действительностью в воображаемое лицо.
Как неповторим поэтический дар Тютчева, так уникальны и неповторимы его судьба и духовный облик, оказавшие неизгладимое влияние на современников. Исследовав неизвестные архивные материалы, в том числе дневники младшей дочери поэта Марии, Юрий Когинов впервые показал многообразный мир семьи великого поэта и какие поистине трагические события прошли через его сердце. Всё это сделало роман «Страсть тайная» по-настоящему глубоким и волнующим.
Роман В. Есенкова повествует о том периоде жизни Ф. М. Достоевского, когда писатель с молодой женой, скрываясь от кредиторов, был вынужден жить за границей (лето—осень 1867г.). Постоянная забота о деньгах не останавливает работу творческой мысли писателя.Читатели узнают, как создавался первый роман Достоевского «Бедные люди», станут свидетелями зарождения замысла романа «Идиот», увидят, как складывались отношения писателя с его великими современниками — Некрасовым, Белинским, Гончаровым, Тургеневым, Огарёвым.
Много ли в истории найдётся лиц, которым самим фактом происхождения предопределено место в кругу сильных мира сего? Но, наверное, ещё меньше тех, кто, следуя велению совести, обрёл в себе силы отказаться от самых искусительных соблазнов. Так распорядился своей судьбой один из благороднейших русских людей, граф, а в отечественной литературе талантливейший поэт и драматург — Алексей Константинович Толстой, жизни и творениям которого посвящён роман известного писателя-историка Ю. Когинова.
Роман О. Михайлова повествует об одном из родоначальников и реформаторов русской литературы. Жизнь талантливого поэта, истинного гражданина и смелого человека изобиловала острыми драматическими конфликтами. Храбрый гвардейский офицер, видный государственный деятель, Г.Р. Державин не страшился "истину царям с улыбкой говорить", а творчество его дало толчок к развитию современных жанров литературы, который трудно переоценить.