Ранние стихотворения, незавершенное, отрывки, наброски - [12]

Розой пленен;

В юности страстной

Был я прекрасной

В сеть увлечен.

Нет, я не буду

Впредь воздыхать,

Страсть позабуду;

Полно страдать!

Скоро печали

Встречу конец.

Ах! для тебя ли,

Юный певец,

Прелесть Елены

Розой цветет?…

Пусть весь народ,

Ею прельщенный,

Вслед за мечтой

Мчится толпой;

В мирном жилище,

На пепелище,

В чаше простой

Стану в смиреньи

Черпать забвенье

И – для друзей

Резвой рукою

Двигать струною

Арфы моей».

В скучной разлуке

Так я мечтал,

В горести, в муке

Себя услаждал;

В сердце возженный

Образ Елены

Мнил истребить.

Прошлой весною

Юную Хлою

Вздумал любить.

Как ветерочек

Ранней порой

Гонит листочек

С резвой волной,

Так непрестанно

Непостоянный

Страстью играл,

Лилу, Темиру,

Всех обожал,

Сердце и лиру

Всем посвящал. —

Что же? – напрасно

С груди прекрасной

Шаль я срывал.

Тщетны измены!

Образ Елены

В сердце пылал!

Ах! возвратися,

Радость очей,

Хладна, тронися

Грустью моей. —

Тщетно взывает

Бедный певец!

Нет! не встречает

Мукам конец…

Так! до могилы

Грустен, унылый,

Крова ищи!

Всеми забытый,

Терном увитый

Цепи влачи…

* * *

Итак, я счастлив был, итак, я наслаждался,

Отрадой тихою, восторгом упивался…

И где веселья быстрый день?

Промчался лётом сновиденья,

Увяла прелесть наслажденья,

И снова вкруг меня угрюмой скуки тень!..

К бар. М. А. ДЕЛЬВИГ

Вам восемь лет, а мне семнадцать било.

И я считал когда-то восемь лет;

Они прошли. В судьбе своей унылой,

Бог знает как, я ныне стал поэт.

Не возвратить уже того, что было,

Уже я стар, мне незнакома ложь:

Так верьте мне – мы спасены лишь верой.

Послушайте. Амур, как вы, хорош;

Амур дитя, Амур на вас похож —

В мои лета вы будете Венерой.

Но если только буду жив,

Всевышней благостью Зевеса,

И столько же красноречив —

Я напишу вам, баронесса,

В латинском вкусе мадригал,

Чудесный, вовсе без искусства —

Не много истинных похвал,

Но много истинного чувства.

Скажу я: «Ради ваших глаз,

О баронесса! ради балов,

Когда мы все глядим на вас,

Взгляните на меня хоть раз

В награду прежних мадригалов».

Когда ж Амур и Гименей

В прелестной Марии моей

Поздравят молодую даму,

Удастся ль мне под старость дней

Вам посвятить эпиталаму?[51]

К ГАЛИЧУ

Когда печальный стихотвор,

Венчанный маком и крапивой,

На лире скучной и ретивой

Хвалебный напевая вздор,

Зовет обедать генерала,

О Галич[52], верный друг бокала

И жирных утренних пиров,

Тебя зову, мудрец ленивый,

В приют поэзии счастливый,

Под отдаленный неги кров.

В тебе трудиться нет охоты.

Садись на тройку злых коней,

Оставь Петрополь и заботы,

Лети в счастливый городок,

Зайди в мой мирный уголок,

И с громом двери на замок

Запрет веселье молодое;

Явится на столе пирог,

И хлынет пиво золотое!

О Галич, близок, близок час,

Когда, послыша славы глас,

Покину кельи кров пустынный,

Забыв волшебный свой Парнас,

Златой досуг и мир невинный.

Татарский сброшу свой халат,

Простите, девственные музы,

Прости, предел младых отрад! —

Надену узкие рейтузы,

Завью в колечки гордый ус,

Заблещет пара эполетов,

И я – питомец важных муз —

В кругу пирующих корнетов!

О Галич, Галич, поспешай,

Тебя зовут досуг ленивый,

И друг ни скромный, ни спесивый,

И кубок, полный через край.

К ДЕЛЬВИГУ

(ОТВЕТ)

Послушай, муз невинных

Лукавый клеветник!

В тиши полей пустынных,

Природы ученик,

Поэтов грешный лик

Умножил я собою…

И я главой поник

Пред милой суетою.

Жуковский, наш поэт,

На то мне дал совет

И с музами сосватал.

Сначала я играл,

Шутя стихи марал,

А там переписал,

А там и напечатал,

И что же – рад не рад —

Но вот уже я брат

Теперь тому, другому,

Что делать, виноват!..

Предатель, с Аполлоном

Ты, видно, заодно;

А мне прослыть Прадоном[53]

Отныне суждено.

Везде беды застану!

Увы мне, метроману,

Куда сокроюсь я?

Изменники друзья

Невинное творенье

Украдкой в город шлют

И плод уединенья

Тисненью предают, —

Бумагу убивают!

Поэта окружают

С улыбкой остряки.

«Признайтесь, – нам сказали, —

Вы пишете стишки;

Увидеть их нельзя ли?

Вы в них изображали,

Конечно, ручейки,

Конечно, василечек,

Лесочек, ветерочек,

Барашков и цветки…»

О Дельвиг! начертали

Мне музы мой удел;

Но ты ль мои печали

Умножить захотел?

Меж лени и Морфея

Беспечных дух лелея,

Еще хоть год один

Позволь мне полениться

И негой насладиться, —

Я, право, лени сын!

А там, хоть нет охоты,

Но придут уж заботы

Со всех ко мне сторон:

И буду принужден

C журналами сражаться,

С газетой торговаться,

С Графовым[54] восхищаться…

Помилуй, Аполлон!

К ЖИВОПИСЦУ

Дитя Харит и вображенья,

В порыве пламенной души,

Небрежной кистью наслажденья

Мне друга сердца напиши;

Красу невинности небесной,

Надежды робкия черты,

Улыбку душеньки прелестной

И взоры самой красоты.

Вкруг тонкого Гебеи стана

Венерин пояс повяжи,

Сокрытой прелестью Альбана

Мою царицу окружи.

Прозрачны волны покрывала

Накинь на трепетную грудь,

Чтоб и под ним она дышала,

Хотела тайно воздохнуть.

Представь мечту любви стыдливой,

И той, которою дышу,

Рукой любовника счастливой

Внизу я имя подпишу.

К МОЛОДОЙ АКТРИСЕ

Ты не наследница Клероны[55],

Не для тебя свои законы

Владелец Пинда начертал;

Тебе не много бог послал,

Твой голосок, телодвиженья,

Немые взоров обращенья

Не стоят, признаюсь, похвал

И шумных плесков удивленья;

Жестокой суждено судьбой

Тебе актрисой быть дурной.

Но, Клоя, ты мила собой,

Тебе вослед толпятся смехи,

Сулят любовникам утехи —

Итак, венцы перед тобой,

И несомнительны успехи.

Ты пленным зрителя ведешь,