Раненый зверь - [3]

— А куда мы? — спросила девушка.

Трудно было назвать ее голос нежным, густоват он для этого, но звучание приятное и такое же волнующее, как все в ней.

— А куда надо?

— Туда! — Она махнула в сторону поселка, рельефная линия которого угадывалась далеко за полем.

Далеко — это четыре километра по прямой. Павел был разведчиком на войне, и глазомер у него развит, чтобы определять расстояние с минимальной погрешностью. И в афганских горах этот глазомер не подводил, и здесь, на Среднерусской равнине работал исправно. Четыре километра до Саврасовки, плюс-минус двести метров. А если по дороге, то еще больше.

— Далеко ты ушла.

— Чем дальше, тем людей меньше.

Август месяц на дворе, святой Илья уже в воду помочился, значит, купаться нельзя, вернее, не принято. Вода теплая, солнце жаркое, а все равно купальщиков значительно меньше, чем в том же июле. Потому и людей на реке немного, а вдалеке от городов и поселков и вовсе никого.

— Понятно. А как тебя зовут?

— Оксана.

— Оксана любит загорать без одежды?

И глаз у него наметанный. Ему бы хватило и мгновения, чтобы рассмотреть девушку, а он пялился на нее долгие секунды. Загар у нее равномерный по всему телу — этого нельзя было не заметить.

— Ну, не то чтобы люблю…

— Производственная необходимость?

— В смысле? — не поняла она.

— Вдруг ты фотомодель.

— Скажете тоже! — фыркнула девушка.

— А почему бы и нет? Внешность позволяет…

— Да ладно! С моим-то шнобелем!

Павел покачал головой. Оксана явно недооценивала себя. Это плохо. Обычно симпатичные, но не уверенные в себе девушки низко падают, пытаясь доказать свою состоятельность. И доказывают они это в объятиях всяких придурков, которые потом же и выставляют их на посмешище. Может, Оксана переспала и с кем-то из тех парней, с которыми Павел только что имел дело. А может, с ними со всеми. Может быть, она отошла от парней, чтобы позагорать голышом, а они нагрянули к ней всем скопом и устроили развеселую игру. И она повелась. Ей бы в реку обратно, а она за сарафанам бегать начала, как собачка… Судя по выражению ее лица, ее злила такая игра, но ведь она могла притворяться, желая набить цену себе…

Павел осадил себя. Что за глупые мысли? Он же мужик и должен держать себя в руках. А у него от перевозбуждения мысли, как у сопливого юнца.

— Нормальный у тебя нос… Значит, из Саврасовки ты?

— В общем, да.

— В общем?

— Я в Засечье учусь, в медицинском… Каникулы уже заканчиваются, — как-то не очень грустно сказала Оксана.

И снова в голову полезли дурные мысли. Медицинское училище в Засечье имело дурную славу. Хочешь девушку снять, поезжай в общежитие медучилища, там всегда найдешь с кем переспать. Но и подцепить от них какую-нибудь заразу запросто было можно. Девочки хоть и дружили с медициной, но через одну болели гонореей. Павел в свое время убедился в этом на личном опыте. И с невинностью он в этой общаге расстался, и лечиться потом пришлось — в санчасти учебного полка, куда он попал по призыву.

Может, и Оксана кому-то дала… путевку в большую половую жизнь. И не одну.

— На какой курс перешла?

— На четвертый. Еще полгода, и все…

— На фельдшера учишься?

— А вы откуда знаете?

Павел многозначительно промолчал. Медсестрами после трех лет учебы становятся, а на фельдшера-лаборанта плюс еще полгода уходит. И еще он знал, что именно будущие фельдшерицы больше всего и зажигают, особенно на третьем курсе.

Не очень-то испугалась Оксана, увидев его у реки. Руками наготу закрыла, но возмутилась несильно. В игру с местными отморозками охотно вступила, причем собственная нагота ее не очень смущала. И к нему, к незнакомому мужчине жмется без всякого стеснения.

— А куда мы идем? — снова спохватилась она.

— Не на себе же тебя в Саврасовку нести…

Павел свернул с дороги в заросли вербняка.

— Куда ты меня тащишь? — Ее тело заметно напряглось.

— В кусты.

— Зачем? — Она дернулась, убрав руку с его шеи.

— А чем обычно занимаются мужчина и женщина, когда остаются в кустах наедине?

— Не надо! — Оксана возмущенно мотнула головой, но при этом даже не попыталась вырваться.

Как была, так и осталась на руках. И на Павла смотрела как женщина, которой ничего не стоило переспать с мужчиной. Сейчас она смирится с неизбежностью, и можно начинать… В своей общаге она привыкла к таким поворотам событий. Там же как — спишь, смотришь сны, и вдруг среди ночи вламывается через окно любитель девочек, ставит перед фактом. Девчонки сначала смущаются, потом ищут и находят приятные моменты в ситуации, ну а дальше все как по маслу…

— Я хороший.

— Я знаю, — Оксана вдруг порывисто обняла его за шею обеими руками.

Павел осуждающе покачал головой. Что и требовалось доказать. Девочка созрела, можно начинать…

— Здесь побудь.

Он поставил ее на ноги, подошел к своей «Ниве», откинул от нее свежесрубленные ветки, снял маскировочную сеть.

— Ничего себе! — восторженно протянула Оксана.

Машина у него не новая, но в отличном состоянии. И главное, своя.

— Никогда б не догадалась, что здесь машина.

— Утырков развелось… — Павел красноречивым жестом указал в сторону, где остались недобитые весельчаки.

Он всегда так прятал машину, когда отправлялся бродить по берегу реки. Это не трудно, если уметь. И на душе спокойней, когда транспорт в безопасности. «Ниву» и угнать могли, и просто покуражиться над ней — стекла побить, шины изрезать.