Но, к сожалению (или, скорее, как позже выяснилось, к счастью) это было невозможно: Земля была слишком сейсмически активной, слишком живой. Пузырь с полем могло затянуть под континентальную кору, а выйти из стазиса в мантии, прямо скажем, так себе приключение.
Поэтому пришлось использовать датчики внешнего давления. Как только случится резкий скачок, стазис должен отключится, сменившись обычным силовым полем.
В последний вечер на Земле гуронского периода мы с Каем стояли у входа в челнок, и глядели на бескрайний белый простор.
– Даже не верится, что здесь будет мир, о котором ты рассказывал, – заметил Кай.
– Мне тоже, – ответил я, – но так будет.
– Как думаешь, могут создатели вернуться до того, как эта штуковина упадёт на Марс?
– Не знаю, – ответил я, – это имеет значение?
– Мне всё-таки интересно, что они делают с мирами. Для чего считывают. Что потом происходит с людьми.
– Сложно сказать, – ответил я, – возможно, что ничего больше не происходит. И это, наверно, самое страшное. Хотя, может быть, на самом деле всё совсем по-другому.
– Это даёт надежду. Слабую. Но всё-таки. Понимаешь?
Вместо ответа я развернулся и пошёл внутрь челнока.
Перед тем, как активировать поле стазиса, я никак не мог избавиться от одного вопроса, ответ на который искать не рискнул.
Что же всё-таки случилось с жизнью на Венере?
Конец первой книги
