Рандеву - [88]
Мишель провел руками по лицу, все еще не глядя на меня.
— Так моя мама потеряла здоровье, и все из-за меня. А когда смогла ходить, на руках у нее оказался ребенок, и спортивная карьера покатилась ко всем чертям. Плавать она больше не могла, а плавание было для нее всем, целым миром. Денег на жизнь едва хватало. Она растолстела. Завела себе нового дружка, какого-то наркомана, который и ее подсадил на героин. По-моему, мать просто хотела умереть.
Я осторожно повернулась на бок, лицом к нему. Как чудесно было слышать его голос! Быть с ним рядом. Смотреть на него.
Я не стала придвигаться ближе, потому что боялась, что Мишель перестанет рассказывать.
— Я был предоставлен сам себе, — продолжал он. — Когда мне исполнилось двенадцать, мать лишили родительских прав, а меня отправили в детский дом. На моем счету есть плохие поступки…
Над нами бесшумно пролетела сова.
— Какие?
Он пожал плечами.
— Такие. В Бордо есть чем заняться.
Мне вспомнился разговор с Бетти.
— Ты говоришь о разбойных нападениях?
Он отвел глаза.
— Нет. Я дрался, воровал, курил марихуану, пил, кололся… Чего только не было… Я злился на свою мать, на ее дружка, на весь этот мир…
— А сюда ты как попал? Как ты познакомился с Петером?
— Через Брюно. Я знал его по колонии для несовершеннолетних. Потом он снял жилье в Либурне. Когда я освободился, стал искать его. Больше мне не к кому было идти. Нашел. Брюно уже работал у Петера. Один раз он взял меня с собой. Должен же я был чем-то заниматься. Нужно было зарабатывать деньги.
— Где сейчас твоя мать?
— Не знаю и знать не хочу. Может быть, умерла. Она же этого хотела.
— А другие родственники у тебя есть?
Его голос стал жестким:
— Послушай, ни один из них никогда ничего для нас не сделал, ясно? Когда мы с матерью сидели по уши в дерьме, никто не протянул руку, чтобы помочь нам вылезти. У меня нет семьи. Есть только Петер и Брюно.
Я не могла произнести ни слова. История Мишеля была, наверное, самой печальной из всех, что мне приходилось слышать.
Я думала о своей матери. Несмотря на все сложности, которые были в наших отношениях, она всегда хотела для меня только лучшего. Воскресные прогулки в парке, кормление уточек, телевизор в субботу вечером. Теплое уютное гнездышко. По сравнению с тем, что пришлось пережить Мишелю, мой жизненный путь был просто усыпан розами. Мне стало стыдно, что я втянула его в этот разговор. Мишель сел, опираясь на руки. Он мрачно смотрел на меня.
— Ну вот и все. Теперь тебе известно мое замечательное происхождение. Кто я есть, ты теперь знаешь. Моя мать наркоманка, отец блудливый козел… Что это говорит обо мне? Школу я не окончил, выполняю такую работу, на которую многие смотрят свысока, а другую мне не предлагают. Не очень-то просто куда-либо устроиться, если у тебя есть судимость. Ни на что я не гожусь. Сейчас это так… Так и останется… Putain! Ты ЭТО хотела узнать? Ведь правда?
Его слова терзали меня. Я посмотрела на Мишеля, увидела боль в его глазах, и тут до меня дошло, насколько он молод.
Это ведь не один из тех мужиков лет тридцати или сорока, которые умели играть чувствами женщин. Когда мы оказывались в постели, разница в возрасте не ощущалась… Мне нужно было хорошенько все обдумать, прежде чем заговорить, и следовало найти правильные слова. Сейчас было очень важно, чтобы то, что я скажу, выразило именно то, что я имела в виду.
— Ты это ты, — я повторила его слова, а потом продолжила: — Ты красивый, здоровый, умный, сильный. Тебя ничто не связывает с родителями, кроме того, что они произвели тебя на свет. Их поступки — это их выбор. Ты можешь выбрать другое.
Он искоса взглянул на меня и тяжело вздохнул.
— Все мои ровесницы — глупые клуши. Наверное, поэтому я и влюбился в женщину, у которой счастливая семья и двое детей, — его лицо перекосила гримаса. — Отличный выбор.
Я в смятении посмотрела на Мишеля и почувствовала, что сейчас сойду с ума. По лицу текли слезы. Сдержаться я не могла, не было сил.
— Симона…
Он склонился надо мной, поцеловал в шею. Я дрожала. Я хотела его, хотела унять его боль. Хотела гладить его, ласкать, сделать так, чтобы он забыл все плохое, что было в его жизни.
— Я не хочу, чтобы мы расстались с тобой плохо, — сказал он тихо.
Мои руки гладили его лицо. Я осторожно поцеловала его в губы, провела по ним языком, и все это время слезы лились из глаз.
Он сдвинул в сторону мои стринги. Я почувствовала его руку и обмякла. Откинула голову и увидела верхушки деревьев, которые тихо покачивались от ветра. Над нами было высокое темно-синее небо. Луна, звезды. Я почувствовала, как он целует мои бедра. Руки Мишеля медленно сводили меня с ума. Это было блаженство… Я прижалась к нему, впитывая его запах, оживая под его прикосновениями. Посмотрела ему в глаза и утонула в них.
— Я хочу тебя. Иди ко мне.
Я расстегнула его джинсы. Стянула их вниз и отбросила. Следом полетела и моя одежда. После этого я могла только стонать. Холодный ветер хлестнул по разгоряченному телу и враз высушил слезы. Мишель целовал меня сильно и медленно. Я раздвинула ноги, вскинула бедра вверх, впилась ногтями в его спину, в ягодицы.
Он что-то шептал мне на ухо. Обрывки слов, неразборчиво…
Ранним утром в одной из изб в северной деревне-деревушке Сергиевка, что затерялась на необъятных просторах Тарногского района Вологодской области, зажёгся свет.– Ну, куда вы ни свет ни заря, – укоризненно смотрела на своих внуков Андрея и Николая их бабушка Анна и продолжала своим певучим окающим вологодским говорком, – спали бы ишо, робята, сумерешно ишо так, что даже загороды не видно, а я вот робить буду, робота меня ждёт, на поскотине серавок обряжать буду.
Город Уфа, наши дни. Артем Костин – молодой и подающий надежды корреспондент, который работает в коммерческом отделе на местном телеканале. На съемках одного из сюжетов он знакомится с продавцом-консультантом. Она предлагает ему уехать с ней в Тюмень и открыть бизнес. Артем увольняется с работы по собственному желанию, но перед отъездом, она уличает его в измене. Артем встает на учет в центр занятости, где ему поступает предложение о вакансии гувернера для двенадцатилетнего мальчика из состоятельной семьи.
Сборник «Сторонние наблюдения» представляет серию рассказов, отражающих иронический взгляд автора на некоторые аспекты жизни в Америке и в СССР, а также заметки о путешествиях в разные страны и другие развлекательные истории.
Вы вызвали «скорую помощь», а она не едет? Набрали 03, а на том конце провода тишина? В автомобиле реанимации температура воздуха менее 16 градусов по Цельсию? В больнице вам не налили чашечку кофе и даже не предложили на десерт рентген? Медсестра оказалась старше, чем хотелось бы, а лечащий врач не обрадовался вам как родному? Вы хотели ещё полежать, а вас выписывают? Хотите услышать ответ на классический вопрос: кто виноват и что делать? Вы не поверите, но всему причиной один «страшный зверь». И имя ему маразм.
Во второй половине 1990-х, когда похищение людей стало на Северном Кавказе массовым явлением, а количество заложников исчислялось сотнями, Ильяс Богатырев, специальный корреспондент легендарной программы «Взгляд», занимался сбором материалов для фильма о торговле людьми в Чечне. Однако по-настоящему он понял, что такое заложничество, когда стал жертвой сам. «Добро пожаловать в ад» – эта надпись на полуразрушенном стенде у въезда в Грозный до сих пор стоит у него перед глазами. Пережитый опыт и желание избавиться от страшных воспоминаний побудили его написать книгу.
Главный герой новой книги латышского писателя Эрика Ханберга — человек-труженик, заботливый хозяин земли. О своем герое автор говорит с добрым и мягким юмором, не боясь показать его человеческие слабости и недостатки, близко к сердцу принимая болезненные проблемы деревенской жизни.