Рандеву - [85]
— Ничего конкретного. А что?
— Ко мне должны заехать по делам знакомые. Нужно поговорить о тех дачных домиках. В деле вырисовывается кое-что конкретное. Я подумал, может быть, тебе это тоже интересно?
Я пристально посмотрела на Эрика. Он молчал. Пил кофе. Наконец разомкнул уста, но сказал совсем не то, что мне хотелось бы услышать.
— Хорошо. Часов в восемь? Договорились.
Кровь отхлынула от моего лица. Я в панике воззрилась на своего мужа. Он на меня не смотрел.
— Эрик, может быть, ты останешься дома?
Мой голос не выдавал напряжения, которое я на самом деле чувствовала.
Муж бросил в мою сторону уничижительный взгляд.
— Поговорим об этом позже.
— Но…
— Позже! — это прозвучало как приказ.
Я взяла себя в руки.
Дальше разговор шел по-французски. Я поняла, что Петер объяснял парням, что скоро у них прибавится работы и, вероятно, понадобятся еще люди. Именно об этом он будет говорить со своими знакомыми сегодня. Эрик, скорее всего, тоже примет участие в деле.
Только через мой труп. На карту поставлено наше будущее.
Если Петеру удастся уговорить Эрика вложить двести тысяч в новый проект, через год мы будем жить в лесу, по соседству с Луи, в таком же караване. Мой муж не пойдет сегодня вечером на эту встречу!
Пусть только парни уйдут, я скажу ему все, что думаю по этому поводу.
Сказала. И что услышала в ответ?
— Ты слишком преувеличиваешь, Симона, — Эрик холодно глянул на меня. — Это пустой разговор.
Дети смотрели телевизор в нашей новой гостиной. Я убирала со стола.
— Я не хочу, чтобы ты шел на эту встречу, — повторила я как можно сдержаннее.
— Помнишь, перед Рождеством я говорил тебе, что мы оставим этот вопрос до тех пор, пока не закончим реконструкцию дома. Ремонт закончен. Сайт готов. Ты можешь выполнять свою часть работы, а я могу реализовывать свои планы.
— Только не с Петером!
— Начинается…
— Мы потеряем двести тысяч!
— Кто тебе сказал о двухстах тысячах?
— Об этом шла речь еще в декабре. Двести тысяч евро. Это больше, чем у нас есть.
— Я не собираюсь вкладывать двести тысяч. Я в своем уме.
— В прошлом году собирался.
Он раздраженно махнул рукой. Я буквально швырнула тарелки в раковину. Очень хотелось запустить ими Эрику прямо в голову.
Сдержаться мне удалось почти нечеловеческим усилием воли, но голос дрожал.
— Почему тогда ты едешь к нему?
— Хочу послушать, что он скажет.
— Единственное, что Петеру от тебя нужно, это деньги! Для этого вовсе не обязательно отправляться к нему. Это я тебе и так могу сказать.
— Разговор в таком тоне не имеет смысла.
Тарелка выскользнула из моих рук, и осколки полетели прямо в посудомоечную машину.
— Бинго! — крикнул Бастиан из гостиной.
Я не отреагировала. В моем организме бушевал адреналин. Эрик все-таки хорошо меня знал. Он напрягся.
— Господи, Симона, да что с тобой?
— Я не желаю, чтобы ты сегодня вечером ехал к Петеру, — ответила я резко. — Я не хочу, чтобы ты имел с ним какие-то общие дела! Понятно тебе, черт возьми? Я не хочу!
Эрик хмуро смотрел на меня.
— Успокойся, Симона. Не стоит мне говорить, что мне делать, а чего не делать. У тебя что, совсем здоровье расстроилось? Не нужно так нервничать. Если я хочу поехать сегодня к Петеру, я поеду. Ясно? Что ты имеешь против него? То молчишь месяцами, то опять начинаешь, — Эрик скрестил руки на груди. — Или есть что-то такое, чего я не знаю?
Я замерла на месте с осколком тарелки в руках. Что ответить?
— Эрик, я полностью с тобой согласна. С твоей идеей постройки домиков для отдыха. Ты это знаешь, и мы это обсуждали. Но чтобы вместе с…
— А что, я один должен этим заниматься? И как? Скажи мне, как? — мой муж беспомощно развел руки в стороны и отошел к окну.
Что я могла на это ответить?
— Мне нужны партнеры, Симона.
Боже мой…
Он резко повернулся ко мне.
— Ты опять за свое? Тебе просто этого не хочется, да? Тебе не хочется, чтобы я имел свое дело.
— Хочется, но…
— Нет, Симона. Что-то тут не вяжется. Не вяжется. Есть что-то такое, чего я не знаю, а должен знать?
Я не ответила.
Эрик наклонился ко мне. Он был очень зол. Таким я своего мужа еще никогда не видела. Я попыталась выкрутиться.
— Эрик… Я не доверяю Петеру. Это интуиция.
— Интуиция?
— Да.
— Сказать, что ты можешь сделать со своей интуицией? — выпалил он. — Засунь ее куда-нибудь подальше. Я долго ходил вокруг тебя на цыпочках. Понимал, что тебе тяжело. Нам всем было тяжело. Я, как мог, берег тебя. Но так жить больше нельзя. Нам нужно двигаться дальше, Симона. Я хорошо лажу с Петером и много получаю от этого общения. У него всегда хорошие идеи. Он специалист, со связями, с…
Внезапно он поднял руки, как будто сдавался. Лицо его стало расстроенным.
— Черт подери, я так часто говорил об этом. Больше не хочу, Симона. Ей-богу.
Я молчала.
— Я делаю это для нас, — тем не менее продолжил свой монолог мой муж. — Понимаешь? Если поддаться страху, деньги никогда не заработаешь. Будешь довольствоваться минимумом. Предпринимательство всегда связано с риском, большим или не очень. И риск, на который я иду, снижается, потому что все бумаги, по которым я намерен работать, будут заверены у нотариуса.
Я наконец подала голос.
— Мне вообще не хочется рисковать. Это дело того не стоит.
«Дружище, знай, о Тебе радуется и скорбит душа моя!» – таков лейтмотив новой книги Бориса Алексеева.Когда мы с товарищем разговариваем, спорим, сетуем на его непонятливость, наше возбуждённое, непримиримое «Я» отвергает доводы собеседника, как говорят в таких случаях, «с порога»! Но с течением времени, на душе у нас образуется тяжесть, и становится неловко за проявленные в том давнем разговоре сердечную несдержанность и максимализм.Причина проста: время успокоило наше сердце, пелена осуждения спала.
Их имена и фамилии переведены с кириллицы на латиницу по правилам транскрипции этой страны. Но уже нет отчества, хотя Отечество, которое рядом, греет душу воспоминаниями и навевает грусть нереальностью возвращения. И когда приходят они к чиновникам, первое, что у них спрашивают, персональный код.Цифры с датой рождения, номером в реестре с ними навсегда, незримой татуировкой на левом запястье.Таковы правила страны, в которой оказались они по разным причинам. Их много, стариков.Дети разъехались в благополучные страны и уже вряд ли вернутся, потому что там родились внуки этих стариков.
Продолжение повести «Реалити для героя». Съемки 40-минутного документального кино о молодых ветеранахх могут затянуться на несколько месяцев. Творческие работники сидят без обещанных гонораров, а жизнь подкидывает каждому все новые заботы. Героиня заканчивает писать сценарий и возвращается к своей работе в университете. Теперь ее цель – написать удачный сценарий своей собственной судьбы. Все события вымышлены, все совпадения случайны.
Ранним утром в одной из изб в северной деревне-деревушке Сергиевка, что затерялась на необъятных просторах Тарногского района Вологодской области, зажёгся свет.– Ну, куда вы ни свет ни заря, – укоризненно смотрела на своих внуков Андрея и Николая их бабушка Анна и продолжала своим певучим окающим вологодским говорком, – спали бы ишо, робята, сумерешно ишо так, что даже загороды не видно, а я вот робить буду, робота меня ждёт, на поскотине серавок обряжать буду.
Город Уфа, наши дни. Артем Костин – молодой и подающий надежды корреспондент, который работает в коммерческом отделе на местном телеканале. На съемках одного из сюжетов он знакомится с продавцом-консультантом. Она предлагает ему уехать с ней в Тюмень и открыть бизнес. Артем увольняется с работы по собственному желанию, но перед отъездом, она уличает его в измене. Артем встает на учет в центр занятости, где ему поступает предложение о вакансии гувернера для двенадцатилетнего мальчика из состоятельной семьи.
Сборник «Сторонние наблюдения» представляет серию рассказов, отражающих иронический взгляд автора на некоторые аспекты жизни в Америке и в СССР, а также заметки о путешествиях в разные страны и другие развлекательные истории.