Рандеву - [73]

Эрик поедет с нами. Он пообещал мне это вчера вечером, после того как мы помирились. После нашей первой серьезной ссоры за все годы совместной жизни. Было удивительно, что эта мина не разорвалась раньше.

Я искала место для парковки перед супермаркетом «Ле Клерк». Поймала себя на мысли, что все утро думала о Мишеле. И не только сегодня. Уснуть я не могла до четырех часов. Просто лежала в постели без сна. Эрик дышал глубоко и ровно, а я пыталась вспомнить, что именно так сбивчиво говорил по телефону Мишель.

Единственное, что я помнила, это то, как он спросил, одна ли я. Дальше слова посыпались так быстро, что я ничего не поняла. Я сомневалась, сказал ли он, что находится в Голландии. Чем больше об этом думала, тем больше запутывалась. Вероятно, непонимание было связано не только с языком. Вчера вечером я была в шоке, в ступоре, в эмоциональном обмороке. Я не помнила, сколько времени просидела на лестнице и как потом вернулась на кухню.

Сейчас я успокоилась, но только благодаря обещанию Эрика. Он поклялся, что у него не будет никаких дел с Петером Вандамом, если я против этого. У меня появилось время, чтобы все обдумать. Передышка.

— Дети, мы приехали.

Я вышла из машины и открыла заднюю дверь. Мы зашли в торговый центр. В глаза тут же бросились прилавки с пирожными и сладостями. Я увидела керамические вазы и миски. Услышала голос диктора и музыку по радио. Шел показ мод. Около банкомата стояла очередь, и я решила сначала отправиться за подарками.

В отделе игрушек было многолюдно. Рождественские покупки — это всегда море людей.

— Бастиан, сначала поищем подарок Изабелле, а потом тебе. Никуда не уходи от нас. Смотри, сколько народу! Я не хочу тебя потерять.

— Я уже знаю французский, — отрезал мой сын. — Если потеряюсь, скажу, кто я и где живу. Опишу, как ты выглядишь, и все такое прочее.

Я притянула его к себе, ласково обняла.

— Я знаю, милый, но есть такие люди, которые не захотят вернуть тебя маме. Ты же знаешь? Мама часто об этом говорила.

Бастиан с вызовом огляделся.

— Здесь только родители. Никаких подозрительных мужчин нет. Я уже не маленький.

— И все же будь рядом с нами.

Я подвела их к полкам, на которых преобладал розовый цвет, и у Изабеллы загорелись глаза. Бастиан стоял рядом со мной, все еще упрямясь.

Парни должны знать, где Мишель. Единственная причина, по которой я не осмеливалась спросить их об этом, — боязнь выдать себя: если кто-то из них при этом недвусмысленно пошутит, выражение моего лица скажет им все лучше любых слов.

Но возможно, возражала я сама себе, то, что я не задаю вопросов, как раз более заметно. В конце концов, рабочих нам не хватает. Если я поинтересуюсь, где они сейчас, такой вопрос будет оправдан заботой о своих интересах.

Нужно замаскировать мое желание все узнать. Пустяк, ничего не значащий вопрос наряду с другими. Эта же тактика возможна в разговоре с Ритой или Бетти. Первая показалась мне наиболее подходящей кандидатурой. Бетти, возможно, будет разговорчивее, если рядом не окажется Тео.

Бетти и Рита. Я решила позвонить им и навестить обеих.

— Я ни с кем не разговаривала, — отвечаю я.

Следователь и переводчик смотрят на меня и явно ждут, что я скажу еще что-то.

— И… и я не уверена, взяла ли чек.

Переводчик наклоняется ко мне через стол.

— Прошу вас как следует подумать. Попытайтесь вспомнить, во сколько вы уехали из супермаркета и в котором часу вернулись домой.

Я отрицательно качаю головой.

— Я не знаю. Правда, не знаю.

— В десять?

В смятении смотрю на него.

— Возможно. Десять часов… Да, наверное, в десять.

— Кто, кроме вас, в это время находился дома?

— Эрик, мой муж, и дети — Изабелла и Бастиан.

— Чем вы занимались после того, как вернулись домой?

Это я знаю точно. Я сказала Эрику, что плохо себя чувствую, и тут же поднялась наверх. Там я битый час просидела на постели, глядя прямо перед собой. Я была еле жива, испугана, смертельно обеспокоена.

— Я пошла спать.

— Вы часто так рано ложитесь?

— Да.

Переводчик корчит гримасу и пристально смотрит мне в глаза.

Чувствую, как к горлу подкатывает ком. В этой комнате нет окон. Передо мной пляшут круги от света люминесцентных ламп, и от приторного, тошнотворного запаха кофе перехватывает дыхание.

— Мадам Янсен, когда вы в последний раз видели свой кошелек?

Железная лапа сдавливает мой пищевод.

39

Луи и Антуан не знали, куда подевались Мишель и Брюно, и их это мало интересовало. Я задала вопрос Луи, когда он мыл руки, а сама в это время уставилась на его изуродованную кисть. Потом мне было очень стыдно за этот взгляд. Он ведь мог показаться невежливым. Антуану между делом посетовала на то, что приготовила салат, который так любит Брюно.

Они не только понятия не имели, где Брюно и Мишель, но оба отозвалась о них как о заносчивых сопляках, с которыми лучше вместе не работать. И в свободное время они не общались. Парни не тратили лишних слов, но выражение их лиц и сопение не нуждались в комментариях.

— Наверное, работают на другом объекте, — пробормотал Луи.

— Или угодили за решетку, — добавил Антуан.

Вопрос о том, за что, уже готовый сорваться с моего языка, перешел в нервный кашель, потому что на пороге появился Эрик.