Рандеву в лифте - [6]

– Это уж точно! – ляпнула Калли и, спохватившись, прикусила язычок: откровенничать с потенциальным инвестором фирмы мисс Уивер – дело рискованное, можно и Стефании навредить, и своего места лишиться. Но мысль эта посетила ее слишком поздно. Мистер Колберн вздохнул и многозначительно сказал:

– Так-так!

У Калли свело от страха живот: вот сейчас он язвительно скажет ей, что позаботится о том, чтобы завтра утром ее с треском выгнали из этой компании. Боже, ну кто тянул ее за язык?

– Оказывается, у тихой кошечки тоже есть острые коготки! – выдержав паузу, сказал Доминик.

– У кошечки? – В голове у Калли произошло короткое замыкание. – А у пантеры – зубы и клыки!

И хотя после такой неслыханной дерзости душа у нее ушла в пятки, ее губы тем не менее вытянулись в улыбке: прогресс в ее борьбе за восстановление веры в себя был очевиден. И будь она так же смела в пору своего замужества, наверняка не оказалась бы теперь в столь нелепом положении.

– Нечто в этом роде мне говорили и раньше, – с плохо скрываемым удовлетворением промолвил Доминик. – Но вы первая выразились так красочно. Теперь я понимаю, почему Стефания оказывает вам особое доверие…

– Доверие? – живо переспросила Калли, совершенно позабыв о благоразумии. – Но ведь я работаю у нее без году неделю, и она даже не побеседовала со мной, подписывая контракт. Поэтому судить о степени ее доверия ко мне я не берусь.

– Вы сомневаетесь, что представляете существенную ценность для ее компании? – вкрадчиво спросил Доминик.

– Не пытайтесь сбить меня с толку, этого я не говорила! – парировала Калли, борясь с желанием предложить ему закончить их словесную дуэль и заняться чем-то более приятным. В конце концов рот дан человеку не только для того, чтобы говорить им колкости. И господин Женоненавистник легко мог в этом убедиться, если бы только захотел. Ведь она уже совершенно разомлела от звука его голоса. И конечно же, от его воображаемого тела. И все же продолжать терпеть его оскорбительные намеки она больше не собиралась.

– Могу сказать с полной ответственностью, – облизнув пересохшие губы, заявила Калли, – что напряженный рабочий график меня не пугает. И я надеюсь, что мисс Уивер оценит мою преданность порученному мне делу. Но доверие – это понятие совершенно другого порядка.

– В этом вы абсолютно правы! – согласился с ней Доминик. – Но Стефания никогда не совершает необдуманных поступков. Особенно при подборе персонала в свою фирму, даже на временную работу. Сдается мне, что ей известно о вас гораздо больше, чем вы полагаете. И она возлагает на вас особые надежды.

Такое предположение, равно как и то, что он произнес подряд несколько фраз, окончательно обескуражило Калли. Получалось, что ей так и не удалось убедительно сыграть роль квалифицированной и надежной сотрудницы. Более того, она до сих пор не сумела избавиться от ощущения собственной вины за развод с Питером, хотя и понимала, что корить себя за это глупо, особенно теперь, когда люди вокруг разводятся по самым нелепым причинам, не испытывая никаких угрызений совести. Какая же она, однако, закрепощенная! Нужно продолжать бороться со своими комплексами и предубеждениями, стараться жить в духе новых веяний и вообще постоянно самосовершенствоваться! Как Стефания…

Калли вздохнула, утомленная несвоевременными мыслями, и осторожно спросила:

– Она вам что-нибудь обо мне говорила? Впрочем, какую глупость я сморозила! Будто бы вам не о чем было больше поговорить, кроме как обо мне! – Калли сдавленно хихикнула.

– Мы обсуждали самые разные вопросы, – ответил со свойственной ему загадочностью Доминик. – А какого рода сведения о себе вы предпочли бы от нее утаить?

Калли приуныла. Уж лучше бы он сразу ее изнасиловал, чем битых полчаса выпытывал у нее заветные секреты!

– Мне в общем-то даже нечего от нее скрывать, – наконец промолвила осевшим голосом она. – Вряд ли какие-то факты моей биографии имеют для нее особое значение. Вот разве что… – Калли осеклась, охваченная внезапным приступом вины и стыда за все, что хоть как-то было связано с ее неудавшейся семейной жизнью.

– Продолжайте! – тихо сказал Доминик.

Калли напряглась, изо всех сил пытаясь устоять перед соблазном выговориться и наконец-то облегчить свою истерзанную душу. Правда, она сама спровоцировала его на откровенный разговор, и он, пусть и не очень охотно, все-таки пошел ей навстречу. Правда, о самом себе он почему-то не распространялся… Но какое это в конце-то концов имеет значение! Главное, что он ею заинтересовался. Жаль только, что в темноте нельзя разглядеть его лица и догадаться, насколько глубок и искренен его интерес к ее личным проблемам. А по той интонации, с которой он задавал ей вопросы, понять было ничего невозможно, голос его звучал тихо, ровно и совершенно бесцветно. К ее удивлению, Доминик опять спросил:

– Так что же именно вам бы хотелось утаить от Стефании?

Терпение Калли лопнуло, и она выпалила на одном дыхании:

– Да хотя бы то, что полтора года назад вся моя налаженная супружеская жизнь полетела кувырком, едва лишь я, вернувшись домой, застала в столовой своего муженька наедине с девицей, присматривавшей за нашей собачкой. То, чем они занимались, расположившись прямо на обеденном столе, трудно описать словами. Скажу только, что бедный песик забился с перепугу в чулан и страшно выл там и лаял…