Ральф 124С41+. Роман о жизни в 2660 году - [55]

Теперь он находился уже близко от Земли; посредством радиоаппарата он связался со своей лабораторией и ежечасно с ней переговаривался. Учёный чётко и ясно давал необходимые указания и вскоре удостоверился в том, что всё подготовлено для предстоящей операции.

Звездолёт Ральфа опустился на верхнюю площадку башни спустя шестьдесят девять дней после его вылета отсюда. На него произвело сильное впечатление, что флаги на мачтах в городе были приспущены. Не было и обычного оживления. Движение на улицах приостановилось, в небе не было видно воздухолётов. После прибытия Ральфа вся деловая жизнь замерла на десять минут. Так город выражал ему своё соболезнование.

Элис перенесли на операционный стол в лаборатории Ральфа и 16К 5+, величайший хирург планеты, приглашённый для этого случая, приготовился к операции. Ральфа поместили на операционный стол по правую сторону Элис. С левой - лёг Клэоз, её любимый двоюродный брат.

Вскрытие артерий Элис и выкачивание из них раствора бромистого радия-К заняли всего несколько секунд. Затем два помощника промыли кровеносные сосуды обильным количеством воды с антисептическими солями. В это время хирург вскрыл артерии у Ральфа и у Клэоза и вставил в них гибкие трубки. В следующее мгновение их кровь быстро потекла через эти трубки в кровеносные сосуды Элис.

Одновременно третий ассистент давал Элис кислород, а четвёртый электрическим током ритмически стимулировал деятельность сердца.

Не менее энергично стали возбуждать её мозговую деятельность при помощи мощных лучей Ф-9. И вот, в то время как Ральф и Клэоз теряли кровь и становились всё бледнее, тело Элис начало постепенно приобретать живой вид, оставаясь при этом по-прежнему недвижным. Когда в кровеносные сосуды Элис было перелито достаточное количество крови, хирург зашил вскрытые артерии у Ральфа и Клэоза. Юноша потерял сознание во время переливания, но учёный, как ни ослабел, концентрированным усилием воли удерживал себя от обморока.

Хирург 16К 5+ распорядился перенести Ральфа в соседнюю комнату, но учёный не согласился, и его оставили на месте. Он даже попросил приподнять его на подушках, чтобы он мог следить за тем, как будут возвращать Элис к жизни. Его просьба была удовлетворена.

Прошло уже более двух часов с минуты, когда Элис положили на операционный стол, а она всё ещё не подавала признаков жизни. Неизвестность становилась гнетущей не только для Ральфа, но и для остальных присутствующих.

Потерял ли он её навсегда? Суждено ли ему увидеть её живой?

Знаменитый хирург и его ассистенты делали всё, что было в их силах. Были использованы все средства, способные оживить бездыханное тело, однако безуспешно…

По мере того как одна попытка за другой оказывались безрезультатными, лица у всех мрачнели. В лаборатории воцарилось гнетущее молчание, изредка нарушаемое короткими указаниями, вполголоса делаемыми хирургом.

В момент, когда казалось, что потеряна всякая надежда, Ральф сделал одному из ассистентов знак подойти. Он мог говорить только шёпотом, настолько тихим, что трудно было разобрать его слова, однако, как только он кончил говорить, ассистент быстро подошёл к хирургу и передал ему на ухо сказанное Ральфом.

Ральф велел принести гипнобиоскоп, головную часть которого прикрепили к вискам Элис. Затем Ральф выбрал из всех принесённых катушек запись красивейшей легенды о любви.

То был его последний козырь в отчаянной схватке с природой. То была последняя попытка вырвать девушку из когтей смерти. То был последний бросок костей в игре между Смертью и Наукой, ставкой в которой была любимая девушка.

Ральф знал, что, если сознание сохранило восприимчивость к внешним впечатлениям, легенда должна повлиять и оно проявит себя каким-нибудь волевым действием.

По мере того как разматывалась катушка, горящие глаза Ральфа всё настойчивее впивались в лицо спящей девушки, словно ему хотелось силой своей воли помочь впечатлениям, производимым гипнобиоскопом, глубже проникнуть в её сознание.

Затаив дыхание, все следили за безжизненным телом на операционном столе, как вдруг по нему пробежала едва заметная дрожь - так морщит мимолётной рябью тихую воду пруда нежное дуновение зефира. Через мгновение грудь девушки тихонько приподнялась и опустилась. Её бескровные губы приоткрыл еле слышный вздох.

Едва Ральф это увидел, как к нему вернулись силы, он приподнялся и с бьющимся сердцем прислушался к нежному дыханию девушки. В его глазах вспыхнула радость. Он мог торжествовать победу. Лицо учёного преобразилось. Все сомнения, всё отчаяние, все муки сердца последних нескольких недель отошли от него и огромный покой овладел его душой.

Хирург успел подбежать к нему и поддержать в момент, когда учёный терял сознание.

Через неделю после описанных событий сиделка допустила Ральфа в комнату, где лежала Элис, к которой постепенно возвращались силы. Учёный сам ещё чувствовал слабость после потери крови. Элис только что проснулась и на шум его шагов порывисто потянулась в его сторону. Нежно-розовый цвет перламутра окрашивал её щёки, тёмные глаза светились мягким светом выздоровления.

Она кивнула головой, заглядывая в его глаза с нежной улыбкой, в то время как Ральф опустился на колени рядом с кроватью и взял её руки в свои. Движение губ девушки заставило его приблизить к ним своё ухо, и он почувствовал её нежное дыхание.