«Ракета» выходит на орбиту - [5]

Я смотрю на Прохора Степановича. Ему, кажется, нравится, что говорит председательствующий. А Дима продолжает:

— Спасибо, конечно, Виктору Зыбкову, что он и в далёких путешествиях не забывает своей школы. Но вот кого делать редактором — это уже нам виднее. «Важно расставить человека», как говорит Прохор Степанович.

— Я говорю «расставить людей», а не человека, — под общий смех включается в разговор Прохор Степанович. Он уже перестал даже для виду рассматривать «Географию в школе».

— И теперь, — продолжает Дима, — давайте решать, кто будет ответственным редактором: Валерик или Слава. Я лично буду голосовать за Славу. Он многому научился в стенной газете. Ты не обижайся, Валерик, но тут нужно человека повзрослее, комсомольца. Голосуют члены бюро.

Несмотря на это предложение, голосуют все. В читальном зале набралось десятка два сторонников Валерика. Если бы подсчитать их голоса, то, конечно, редактором стал бы Валерик. Но Дима Андреев упрямо считает по-своему и объявляет:

— Первым редактором «Ракеты» комсомольское бюро рекомендует Славу, в стенгазете справятся и без него.

На Валерика жалко смотреть. Кажется, ещё минута — и он заплачет.

— Это несправедливо! — кричит Света. — Валерик должен быть редактором. Ему телеграмма. Валерик, а не Славка.

Слава — старший брат Светы. Они очень похожи друг на друга, у кого больше веснушек — неизвестно, и шапки их волос выделяются среди голов других ребят, как красные грибы в корзине боровиков и подберёзовиков. Кажется, возникает семейный конфликт.

Наступает момент, когда приходится вмешаться.

— Ребята, что за галдёж? Вы забыли, что в библиотеке шуметь, нельзя? Валерика никто не хочет обижать. Я думаю, Славе нужны заместители. Кто у нас выразительнее всех читает? Валерик. Может быть, он согласится стать помощником Славы, возглавит дикторскую группу?

— Согласится! — закричали ребята.

Слава подошёл к Валерику и, протягивая ему руку, спросил:

— Ну, как, будем работать вместе?

Что тут можно было ответить? Когда все разошлись, Прохор Степанович, прежде чем углубиться наконец в чтение своей «Географии в школе», заметил, обращаясь ко мне:

— Григорий Павлович, ребята могут рассчитывать на вашу помощь? Ведь в армейской газете…

— Что ты, друг, — решительно возразил я, — ты же знаешь, в библиотеке больше тысячи читателей. Нет уж, уволь! И потом, мои мемуары… К тому же, говорят, что библиотека — это тишина.

— Ты уверен, что в библиотеке всегда должно быть тихо? — возразил Прохор Степанович. — Подумай.

ГЛАВА ШЕСТАЯ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ, ИЛИ ШКОЛЬНЫЙ ВАЛЬС Рассказывает Валерик

Вы уже, конечно, знаете, почему я не стал редактором. Или, точнее, почему не я стал редактором. Всё окончилось к лучшему, потому что ещё неизвестно, кто важнее — диктор или редактор. Как ни старайся редактор, без диктора нет передачи. Но сначала я этого не понимал, даже здорово обиделся, хотя и не показал виду.

А теперь понял, что даже диктор и редактор вместе — это ещё не все.

Вот что произошло в день рождения «Ракеты».

Накануне мы поздно задержались в школе. Надо было всё проверить. Мне здорово влетело от мамы. Она сказала, что вовсе запретит работать на радио, если «будут повторяться такие штучки». Ну, понятно, мама пугала меня. Но всё-таки никогда не знаешь до конца, на что способны родители. Чтобы наладить с ней отношения и быть уверенным, что она не сорвёт мне завтра передачи, я схитрил. Попросил вторую порцию каши «геркулес», которой мама кормит меня по вечерам: работа на радио возбуждает аппетит. Мама перестала сердиться, а мне всё-таки пришлось кашу съесть, хотя я очень не люблю её и ем только из-за того, что она помогает человеку расти.

Мама у меня учительница. Это не так плохо, как думают некоторые ребята. Тем более что она преподаёт английский язык не в нашей, а совсем в другой школе. И если уж она что обещает, так будьте уверены — точка-тире! Я взял с мамы слово, что она разбудит меня утром вместе с папой — он к восьми утра должен быть на заводе. Спал я плохо. Мне снилось, что Кока и Васенька стоят в воротах нашего дома и, размахивая своими громадными кулачищами, не пускают меня в школу. Кажется, это называется предчувствием.

Как вы понимаете, в семь утра мы с папой уже сидели за столом, и я пил своё толокно.

— Ну, мужчины, отправляйтесь, а мне сегодня к третьему уроку, — сказала мама.

И мы с папой пошли. Под воротами нас, конечно, никто не подстерегал. Если не считать дворничиху тётю Настасью с метлой. Она сказала:

— Смотрите-ка, Серёгины сегодня вместе на работу идут!

Никого из ребят на улице ещё не было. Зато взрослых… Я никогда не думал, что все так рано встают. На углу папа протянул мне руку: «Желаю удачи. У вашей «Ракеты» сегодня день рождения!» Ого, оказывается, и папа интересуется «Ракетой». И я тоже пожелал ему удачи.

Ровно в восемь я подходил к школе. Проверил это дважды. Первый раз — по большим часам на углу, второй — когда в дверях налетел на директора, который, всем известно, секунда в секунду приходит в это время. Он не рассердился, только спросил: «Торопишься, Серёгин? Даже здороваться не успеваешь?» Но я не позабыл, а просто испугался. Так что мне ничего не оставалось сказать, как: «Извините, здравствуйте!»