Рагнарек. Первая встреча - [33]

– Что, тоже себе избранницу приглядел, а? – ширнула она локтем в бок Тиграша.

– Ты о чем? – болезненно сморщился Роман.

– Ни о чем, – обиженно отвернулась Кристина.

– Нам туда, – не заметив их перепалку, махнул рукой Дубов в сторону бара.

Едва они подошли, как Кошкодав вскочил, и, ткнув пальцем в грудь Тиграшу, рыкнул чернокожей, явно на что-то сильно разозленный:

– Вот он, смотри!

Негритянка легким кивком приветствовала их, внимательно рассматривая Романа. Он так же, молча, изучал внешность новой знакомой. С виду, все же, лет под сорок, крупная, про таких говорят: «в теле». Коротко остриженные волосы кудрявой шапкой обрамляют лицо. Крупный нос и пухлые губы, большие, слегка навыкате глаза, по отдельности все черты лица выглядели некрасиво, но собранные богом в одно целое, смотрятся вполне гармонично. На шее красный платок-бандана, на плечах косуха, с нашивкой на правом рукаве «ВА», черная майка натянулась на огромной груди. Ноги обтянуты черными штанами, военного кроя, а вот сапоги оказались необычными, бардовые, модельные, на высокой шпильке. Но что еще больше удивило, так это висящий за плечом автомат, один в один автомат Дубова.

– Мне сказали, что вы военный, причем не в прошлом, а и сейчас, это правда?

– Правда, – кивнул Роман, – а что, что-то не так?

Негритянка улыбнулась, показав крупные слегка пожелтевшие зубы.

– Меня зовут Василиса, я комиссар безопасности и снабжения. Тимофей сказал мне, что вы военный, это же подтвердил Ваш друг, – Она кивнула на Корявна, – а я в этом сомневаюсь.

Махнув рукой, на собравшегося вклиниться в разговор Кошкодава, продолжила:

– Так вот, я сомневаюсь. Мы, так или иначе, контролируем большую площадь, отъезжали и за триста километров. Ведем торговлю в Железке, общаемся с тропошниками, и никто не упоминал, что где-то осталась действующая часть военных. Даже мимолетно, никто и никогда не говорил о вас, и что же получается? Получается вы сознательно нам врете? Я как старший из здесь присутствующих руководителей Всадников, честно говоря, склоняюсь к решению о вашем аресте.

Она, все так же улыбаясь, внимательно наблюдала за ним, будто отслеживая реакцию. Тигренко заметил, что пространство вокруг них, за время этой кратковременной беседы, освободилось, и теперь они стоят в окружении четырех бугаев, в руках у каждого по обрезу. Машинально отметил про себя, что не самый грамотный вариант вооружать группу захвата таким оружием, особенно если заряжены ружья картечью. Заварись сейчас чего здесь и их оружие будет представлять большую угрозу для своих же.

– Что Вы молчите? – вновь заговорила Василиса.

– А что я могу сказать? – пожал плечами Тиграш, – Или Вы ждете, что я начну на себе одежду драть, слезно умоляя мне верить. Могу сказать лишь одно, я военный и я на задании. Это очень серьезное задание, и если потребуется я готов убивать и быть убитым. Слишком многое от его выполнения зависит.

– Кого это ты собрался убивать, щегол? – пробасил один из владельцев обреза.

– Тихо, – произнесла негритянка, и не глядя, протянула руку, в которую стоящий позади нее байкер тут же вложил небольшую пластиковую коробку с торчащими из нее проводами.

– Знаешь что это, военный? – Василиса кивнула на коробку.

– Полиграф, модель вряд ли назову, кустарщина какая-то, – Роман едва заметно качнул головой, видя как напряженна Рысь, как она нервно теребит ремень, на котором весит ее пистолет-пулемет.

Василиса удивленно вздернула бровь, и будто только сейчас заметила стоящую позади капитана Кристину, перевела на нее взгляд.

– Он прав, девушка, не стоит трогать пистолетик, и уж тем более думать, как ним воспользоваться. Кстати, прав и в том, что это полиграф, знаешь, что это такое?

Кристина, набычившись, помотала головой, но руки от ремня с оружием убрала.

– Не знаешь, значит, – не переставая улыбаться, продолжила комендантша, – а все очень просто, одеваешь вот это колечко на палец, вот эту присоску на височек, и задаешь вопросы. А вот эти лампочки на коробочке, показывают, врет ли человек нам или нет. Не хочешь проверить?

– Нет, не хочу, – довольно грубо ответила Рысь.

– А придется, – неизменно улыбаясь, проворковала Василиса.

Она небрежно сдвинула тарелку с вяленым мясом и кружки, освобождая место на барной стойке, установила аппарат.

– Ну, давайте, военный, давайте свою ручку, посмотрим, все как на духу скажу, где правда, где нет, почище иной гадалки. Или, может и вправду, с вашей девочки начнем?

– А что без этого никак? – попытался, было протиснуться к ним Дубов.

– Куда прешь, баран, – зашипел на него один из охранников, но его перебила Василиса.

– Давайте его сюда, тоже пусть проверку пройдет, – она перестала улыбаться, взгляд стал холодным, злым. – Военный, давай руку, надоело мне комедию перед вами разыгрывать.

– Ну-ка, руку убери, урод, – раздался из-за спины комендантши зычный рык Дубова, – Сам дойду, да убери ты клешню, отор-р-рву!

Сержанта кто-то пихнул, он не глядя, рубанул за спину локтем, кто-то охнул и, наконец, Корявень встал перед грозно сощурившейся Василисой. Протянул руку, и бесстрашно рыгнув перегаром прямо ей в лицо, произнес: