Рафферти - [25]

— Обычно да. У меня даже нет личного текущего счета.

— Вот как? Значит, вы, мистер Рафферти, не доверяете банкам?

Рафферти покраснел, но снова, хотя и с усилием, сдержался.

— Разумеется, я доверяю банкам. Как вы, очевидно, знаете, я один из директоров банка «Ферст нэшнл ситизенс бэнк оф…».

— Знаем, знаем, мистер Рафферти! А теперь разрешите спросить вот о чем. Прибегаете ли вы к услугам банков, когда речь идет о средствах вашего профсоюза?

— Безусловно.

— Но в своих частных делах вы поступаете иначе. Почему, мистер Рафферти? Разве вы считаете, что банки менее надежны, когда возникает вопрос…

— Я вас не понимаю, — перебил Рафферти, теперь уже не сдерживая раздражения. — Да, я прибегаю к услугам банков в профсоюзных делах. Да, я полностью доверяю банкам, иначе не стал бы обращаться к ним. Что же касается моих частных дел, должен сказать, что нахожу более удобным расплачиваться наличными.

— Было бы удивительно, мистер Рафферти, если бы вы поступали иначе, — с нескрываемой насмешкой заметил Эймс. — Очевидно, средства профсоюза вам куда дороже, чем собственные, не так ли?

Коффман потянул Рафферти за рукав, и тот, прежде чем ответить, нагнулся к нему.

— Джек, он же пытается вывести тебя из терпения! — прошептал Коффман. Хочет, чтоб ты потерял самообладание… Господи, да если у тебя есть какие-нибудь доказательства, что ты вернул занятые деньги, сейчас самое время их предъявить. Если доказательств нет, ты только компрометируешь себя такими показаниями.

— Послушай, — ответил Рафферти, не забыв прикрыть рукой микрофон. — Я не нуждаюсь в доказательствах. Вполне достаточно моего слова и слова Босуорта. Я же сказал, что вернул деньги, а Босуорт еще раньше подтвердил это. Какие еще нужны доказательства? Не беспокойся, ему не удастся вывести меня из терпения. Я понимаю, что происходит.

— Но, Джек, отсутствие доказательств может привести к…

— Перестань! — оборвал его Рафферти. — Не корчи из себя прокурора.

Он повернулся к Эймсу и заговорил. Голос его вновь стал вкрадчивым и спокойным, хотя и без той совершенной дикции, которой обладал главный юрисконсульт, краска смущения исчезла с его лица.

— Я несу полную ответственность за средства профсоюза, — сказал он, — ни сколько не меньшую, чем за свои собственные. Но я не привык пользоваться текущим счетом, просто не выработал в себе такую привычку. У меня никогда не было сколько-нибудь значительных свободных средств, так что я не испытывал особой необходимости открывать текущий счет. Мне нравится расплачиваться наличными — так я всегда и делал. По-моему, тут нет ничего ненормального или незаконного.

— Разумеется, — согласился Эймс. — Однако давайте продолжим. Вы платили мистеру Босуорту проценты по займам, которые вы, по вашим словам, вернули ему?

— Не только по моим словам. Я действительно вернул мистеру Босуорту взятые взаймы деньги, и мистер Босуорт сам это подтвердил на прошлой неделе, когда давал показания вашей комиссии. Он показал также, что я не платил ему процентов.

— Вы внесли ему что-нибудь в залог?

— Мое слово, мистер Эймс, вполне надежный залог!

Эймс кивнул.

— Конечно, конечно. И больше ничего? Ничего более осязаемого? Ничего такого, что любой банк принял бы в качестве залога?

— Я уже говорил, мистер Эймс, что в своих личных делах вообще не прибегаю к услугам банков. И я сам, и мои кредиторы убеждены, что мое слово — самый надежный залог.

Эймс покачал головой и вздохнул.

— Скажите, в течение последних пяти лет занимал ли мистер Босуорт деньги у семьсот второго лос-анджелесского комитета профсоюза транспортных рабочих?

— По-моему, занимал.

— Примерно около двухсот пятидесяти тысяч долларов, не так ли, мистер Рафферти?

— По-моему, да, — чуть помолчав, ответил Рафферти.

— Деньги были выданы из средств, ассигнованных на культурно-бытовое обслуживание членов профсоюза транспортных рабочих, объединяемых лос-анджелесским комитетом, так?

— Да, так. При условии выплаты шести с половиной процентов годовых.

— Чем мистер Босуорт гарантировал выплату займа? Что он внес в залог?

— Если не ошибаюсь, кое-какие акции и облигации.

— Акции «Трайстейт эксплорейшн компани» и «Мур сити троттинг ассошиэйшн»?

— Весьма вероятно.

— Но разве эти фирмы не обанкротились? Разве их акции не превратились в простые бумажки?

— Когда мистер Босуорт вносил свой залог, фирмы еще не обанкротились, и акции не были простыми бумажками. О положении этих фирм в настоящее время я ничего не знаю.

— Вот именно, мистер Рафферти. Позвольте теперь спросить: не вы ли тот функционер семьсот второго комитета, кто устроил мистеру Босуорту заем и утвердил его представление?

В знак отрицания Рафферти энергично затряс головой.

— Нет. Ни один функционер профсоюзной организации не имеет права самостоятельно решать вопрос о предоставлении займа, а тем более выдавать его. Заем был предоставлен по решению финансовой комиссии.

— Но как председатель лос-анджелесского комитета профсоюза транспортных рабочих членов этой комиссии назначили вы?

— Да.

— Иными словами, мистер Рафферти, члены комиссии являются вашими креатурами?

— Я возражаю против употребления слова «креатура» и против того, что под этим подразумевается, — заявил Рафферти, обращаясь непосредственно к сенатору Феллоузу. — Назначенные мною члены финансовой комиссии в такой же степени мои «креатуры», как мистер Эймс «креатура» человека, назначившего его на должность главного юрисконсульта этой следственной комиссии.