Радужный город - [35]

Девушка в регистратуре в это позднее, по меркам провинциального города, временя, когда большинство уже закончили работу и давно сидели по домам, долго пыталась понять, что же мне надо. В связи с тем, что Валентину Алексеевну стражи правопорядка еще своим присутствием не почтили, она и числилась как неизвестная.

Бахилы, бумаги, бесконечные коридоры, но я добралась-таки до пункта назначения.

Небольшая палата на двух человек, удивительно чистенькая. Вспомнилось, как разок я заглянула в Питере в Александровскую больницу. Впечатлений было море. Постъядерная зима вместе с зомбиапокалипсисом отдыхали или были наиболее приближены к объему царившей разрухи. Правда, то было лет шесть назад.

На кровати, укрытая одеялом, лежала женщина. Бледное, осунувшееся лицо, закрытые глаза с темными кругами, бескровные губы. Мама Димы.

— Спит. У нее небольшой кровоподтек в затылочной области, — пояснила медсестра. — Ударилась или ударили, но слабенько, по касательной.

— Она проживала у знакомой в Питере. В их квартиру проникли. Знакомая в больнице в тяжелом состоянии. Мы подумали, что Валентину Алексеевну… похитили, — я наклонилась к старушке, стараясь расслышать слабое дыхание. Сколько же на ее долю выпало испытаний? Нет единственного сына… Я даже в страшном сне не подпускала к себе мысль, что с Абрикосом может что-то случиться.

— Не похоже, чтобы похитили, — авторитетно заявила медсестра. — На вокзале она была одна, как пояснили с бригады скорой. При сотрясении мозга могут наблюдаться дезориентация и частичная потеря памяти, других повреждений нет. Ни синяков, ни ссадин. Она, скорее всего, после травмы очухалась, сама оделась и ушла. Со стариками такое бывает.

— Это лечится? — грустно поинтересовалась я.

— Должно пройти со временем, — пожала плечами дама в халате. — Хотя, сами понимаете, в таком возрасте ничего обратимого не бывает. В любом случае, сутки — полтора мы будем ее наблюдать. Пойдемте, надо заполнить бумаги. Мы полицию известили. Они после десяти обещали подъехать, сказали раньше не ждать, раз родственники вроде как объявились.

— Полиция… — что-то я забыла. А точно, Варков!

— Одну секунду, надо сделать один звонок, — я полезла в карман юбки.

— Буду ждать на посту, — медсестра кивнула на выход.

Я последовала за ней и, подойдя к окну в холле, набрала внесенный в память телефона городской номер. Уж не знаю, какой режим работы в Управлении, скорее всего круглосуточный, Варков взял трубку быстро.

— Слушаю, — голос его был уставшим.

— Анатолий Иванович, это Софья. Вы просили позвонить.

— Да. Что там? Мне еще не отзвонились из Новгорода, — мужчина, чувствуется, был не в настроении.

— Сказали, что полиция по таким делам приезжает после десяти, ведь личность уже вроде как установлена. У Валентины Алексеевны легкое сотрясение мозга. Медсестра, которая за ней присматривает, сказала, что возможно ее никто и не похищал, а в результате травмы она сама могла бессознательно уйти из квартиры. Других повреждений нет.

Варков промычал что-то нечленораздельное.

— Поговорить с ней не могу, она спит, — продолжила я. — Ее тут еще сутки как минимум продержат. Мне завтра на работу. Но если все будет хорошо, послезавтра я могу приехать и ее забрать.

— То есть, вы обратно в Питер в ночь?

Я прямо представляю, как бровь Варкова поползла вверх.

— У меня нет выбора. Последний автобус уходит в одиннадцать вечера.

Телефон вдруг замолчал и порадовал смс, что мои денежные средства иссякли. А довершением приятных новостей стало то, что на экране замигала надпись об оставшемся заряде батарее в один процент. Вчера телефон на зарядку я поставить забыла, переобщавшись с коньяком.

— Черт! — хорошо, что хоть родителям позвонила.

Проковырялись мы почти до десяти. Но я дождалась приезда уставшего дознавателя. Он выслушал пояснения, по извечной русской традиции глубинок дал подписать пустой лист, списал данные паспорта и, уточнив, заберу ли я потерпевшую (а новгородские органы и рады были спихнуть это дело на своих питерских коллег) отпустил с миром.

Валентина Алексеевна так и не проснулась. Я оставила медсестре почти все содержимое кошелька, попросив присмотреть за старушкой, отложив немного денег себе на такси и на автобус, продиктовала номер телефона, попросила сообщить о ее состоянии и заверила, что приеду послезавтра. Понятное дело, никто не любит потерянных старушек.

И в половину одиннадцатого я вылетела из больницы и на такси, дежурившем у ворот, понеслась обратно на автовокзал, едва успев на автобус. Мне повезло, место оказалось удобными настолько, что можно было вытянуть ноги, попутчика по сиденью у меня не было, и я задремала.

Меня, как и то небольшое число пассажиров, что следовали в Питер, разбудил скрежет. Ехали мы не быстро, и водитель легко справился с управлением, хотя большая машина пару раз вильнула по дороге. Причиной стало колесо, отлетевшее и лежавшее в придорожной канаве.

Водитель мужчина средних лет прыгал вокруг колеса и чуть накренившегося автобуса, хлопал руками по коленям и поминал всех, кого знал, добрым словом, пока мы цепочкой выходили из транспорта.

— Запаска есть? — поинтересовался один из мужчин-пассажиров.