Радужная вдова - [29]
— Лютый! Где Лютый? — прокричал киллер, поступивший с головой Шуры-Сулеймана столь необычным образом и открывший это праздничное шоу. — Прежде всего Лютый!
— Там. — Церемониймейстер указал дулом пистолета на накрытые свадебные столы — те из них, что оказались в нескольких метрах от взрыва, по-прежнему стояли в своем первозданном праздничном убранстве, только отведать их кушаний было уже некому. — Я разберусь с этим.
— Давай! И уходим! Но Лютый должен быть добит!
Церемониймейстер ничего не имел против этой симпатичной пары, просто ребятам не повезло. Церемониймейстер мрачно усмехнулся — не мог же он сказать: эй, молодежь, ну-ка отвалите на секунду от тортика, нам надо сделать одно дело?! Однако теперь, если невеста еще и жива, что тоже сомнительно — ее в отличие от Лютого зацепило сильнее, — он ее добьет. Потому что такие дела не бросают. Их нельзя бросать. Их надо заканчивать. Он двинулся вдоль столов. Охрана уже начала приходить в себя. Те, кто уцелел после учиненного разгрома, начали оказывать сопротивление. Поэтому надо действовать быстро. Заканчивать дело и уходить. Их только семеро, а охранников еще осталось намного больше.
…Игнат увлекал Лютого за собой. Тому прилично зацепило ногу, и если не оказать немедленной помощи, то Лютый останется инвалидом. Но сейчас не было времени об этом думать. Даже о возможной потере крови — и то чуть позже. Сейчас надо было уходить. Под столами, мимо мечущихся людей, к ближнему краю дома. Игнат успел увидеть, как телохранители уводят гостей, самых важных из них, к машинам или под защиту дома. Игнат понимал, что у киллеров почти иссяк запас времени — ОМОН, внешняя охрана… Значит, киллерам пора уходить. Игнат тащил Марину — девушка была без сознания, и он даже не знал, жива ли она. Но и на это сейчас не было времени. Потом Игнат обернулся и понял, что Лютый больше ползти не сможет, еще немного, и он потеряет сознание. Вырубится — болевой шок…
«Черт побери, — мелькнуло в голове у Ворона, — делают они нас, делают. Уже почти сделали!»
В этот момент Игнат и услышал диалог церемониймейстера и киллера, убившего Шуру-Сулеймана:
— Лютый! Где Лютый? Прежде всего Лютый!
— Там. Я разберусь с этим.
— Давай! И уходим! Но Лютый должен быть добит!
Голоса были совсем рядом — значит, Игнату удалось проползти всего несколько метров. И значит, сейчас вся эта сволочь в масках займется персонально ими.
Игнат оставил Марину и, ухватившись за край скатерти, выкатился из-под стола. Со звоном посыпались обеденные приборы. До церемониймейстера оказалось не больше шести метров, он стоял вполоборота и моментально среагировал на звон. Две пули успели лечь рядом с Игнатом. Но и Ворон кое-что успел. Опять время начало растягиваться, опять мгновения уплотнялись, перенасыщались событиями. Стилет продолжал катиться. Он не мог подняться, и у него не было времени для замаха. Значит, как всегда, оставалось играть теми картами, что сегодня сдали…
Все, что ему сдали, что имелось у Игната в распоряжении, — это обеденный столовый нож. Чуть утяжеленный, чуть острее и больше, потому что это нож для нарезки мяса «шатобриан». Тот самый, каким от общего куска, прибывшего на тележке, отрезают порционные ломти. Когда-нибудь надо будет поблагодарить того, кто выбрал на горячее «шатобриан». Надо будет расцеловать этого человека, если тот переживет сегодняшний день. И конечно, если Игнат тоже переживет сегодняшний день.
Две пули взорвали землю рядом со Стилетом. Но столовый нож с еще теплыми каплями мясного сока на лезвии находился у него в руке. Возможно, Стилет мог бы метнуть этот нож мгновением раньше — церемониймейстер был открыт, представляя собой превосходную цель, но… Скорее всего у киллеров под белыми куртками официантов были надеты легкие кевларовые бронежилеты. Поражение открытой части — горла — не спасло бы Игната от следующей пули. Пытаться пробить метательным ножом лобовую кость, причем обеденным ножом и без достаточного замаха, — вовсе бесперспективное занятие. А палец церемониймейстера уже начал свое роковое движение для вызова следующей, третьей, пули. Значит, у Стилета в этих невообразимых условиях движения, ухода от пуль и жесточайшего цейтнота имелась лишь одна возможность выжить. Маленькая цель. Одна из двух симметричных, ближняя к нему… Та единственная возможность выжить.
Вполне вероятно, что все эти размышления почти не заняли у Стилета времени, располагаясь не последовательно, а как бы одномоментно, словно моментальная фотография. По которой все видно, и ты принимаешь единственно возможное решение. Прежде чем палец церемониймейстера в третий раз нажал спусковой крючок скорострельного пистолета, в воздухе с рассекающим свистом промелькнул нож. Холодный ветер, плавные круговые движения, дуновение смерти… Несколько утяжеленное лезвие для нарезки мяса «шатобриан» коснулось церемониймейстера. И все переменилось. Безжалостный охотник превратился в жертву. Нож с проникающим звуком вошел в лопающееся глазное яблоко, а потом обжигающая сталь двинулась дальше, и последнее, что ощутил церемониймейстер, был страшный взрыв внутри его головы, внутри его мозга, такой же взрыв, какой минутой раньше он учинил на свадьбе совершенно незнакомых ему людей. Третьего выстрела не последовало. Хотя церемониймейстер еще какое-то время стоял на ногах — часть глазного вещества измазала ему щеку, а во втором глазу на мгновение застыло какое-то странное выражение озадаченности, не страха, не ужаса, не изумления даже, а именно озадаченности. А потом этот глаз остекленел, и церемониймейстер повалился на землю. Жизнь покинула его — лихой взрывник, когда-то один из лучших профессионалов страны, превратился в падающую куклу размером в человеческий рост. Стилет услышал сухой, оглушающий треск автоматной очереди — «калашников», Стилет узнал его по звуку. В этом треске присутствовало что-то лязгающее. Стилет обернулся — охрана начала наконец действовать. Он поднялся на ноги и подхватил пистолет церемониймейстера — нечего оружию валяться в кровавой траве. И тогда Стилет увидел Колю Глущенко, парня, о котором некоторое время назад он думал как о хорошем профессионале. Коле Глущенко не удалось уберечь объект охраны: от тех, кто находился рядом со свадебным тортом, ничего не осталось, но Стилет не хотел сейчас об этом думать. Коле Глущенко не удалось уберечь никого из тех, за кем сегодня пришли убийцы. Кроме Лютого и, возможно, Маришки. Хотя, конечно, убийцы приходили вовсе не за парой молодоженов — они оказались просто жертвами совершенно чужих и теперь уже таких ненужных интересов, но и об этом Стилет сейчас думать не хотел. В его руках было оружие, и он смотрел на Колю Глущенко. Тот лежал рядом, недалеко, и ему оторвало ноги. То, что стало теперь для Коли нижней частью тела, представляло собой кровоточащую губку со спекшимися по краям кусками мяса. Его череп был расколот, и рядом на траве можно было увидеть капли мозгового вещества. Только самым ужасным являлось то, что Коля Глущенко был все еще жив. Он смотрел в одну точку, и его рот судорожно открывался, выпуская очередные струйки густеющей крови. Но в глазах все еще была жизнь, и он видел Игната. Он смотрел на него.
Однажды в семье обычного пещерного человека родился очень умный мальчик по имени Пого, и был он необычайно смышленым и находчивым. Поэтому когда на племя вознамерился напасть Самый Хищный Ящер, народ, немного поразмыслив, решил, что именно Пого сможет лучше всех придумать, как им одолеть страшного зверя. Так начинаются удивительные приключения мальчика Пого и его лучшего друга Самого Хищного Ящера, которым вместе удалось победить птеродактиля и совершить путешествие на плоту.История про маленького мальчика Пого придумана писателем Романом Канушкиным и проиллюстрирована художником Константином Логиновым…
Мир пожрал туман, и движение возможно только по воде. Что там, в тумане: ожившие страхи, древние чудовища или древние боги? Те, кто знают, молчат. Маленькую Дубну, столичный Дмитров и зловещие Темные шлюзы канал связывает с угасающими островками цивилизации. От тайны к тайне, от шлюза к шлюзу — к мифической Москве, которую также, возможно, накрыл туман.«Канал имени Москвы» — первый роман самого обсуждаемого и ожидаемого цикла последнего времени.
У Игната Воронова было два прозвища. Первое — детское, школьное, Ворон. Но он попал на кровавую чеченскую войну — и Ворон стал смертоносным Стилетом, потому что свист рассекающего воздух ножа был последним, что слышали в жизни его враги.Говорят, что войны кончаются миром… но мирная жизнь обернулась для Стилета новой войной — войной, в которой стреляют из-за угла и добивают упавшего, войной, в которой нет ни правил, ни законов, войной, в которой нельзя доверять никому, — и на этой войне искусство нести смерть ценится еще выше…
Мир пожрал туман. Движение возможно только по воде. И путешествие по каналу заканчивается в мифической Москве, великий город по-прежнему жив, хоть и стал другим.– Это невероятно… Какой же он был прекрасный, этот город…– Он и сейчас такой. Хоть кто-то и считает его лишь призраком самого себя…Мимо заброшенных небоскребов «Москва-Сити», страшной гостиницы «Украина» с «огненным окном» номера 317, по подземным рекам московского метро и измайловским пастбищам, где невероятные пастухи пасут свои зловещие стада, от Оракула Южного порта – к Великому Университету, единственной надежде нового мира.И вроде бы все загадки канала имени Москвы наконец решены.
Это было время, когда уходили навсегда старый мир, старые боги и старые песни. Время яростных битв, далеких путешествий и великих деяний. Время, когда из бескрайних степей, дремучих лесов и бездонных болот поднималось новое государство, с которым совсем скоро вынуждены были считаться и безудержные орды кочевых племен, и суровые норманны, и даже величайший из великих — император Византийский.Простой славянский паренек Авось, живший в ту пору, даже не предполагал, сколь прихотливо распорядятся его жизнью Судьба и Случай и сколь прочно свяжут её с жизнью великого воина и правителя.
Эту книгу ждали десятки тысяч читателей, плененных «Каналом имени Москвы» – лучшим циклом года, книгой-потрясением от таинственного Анонима, о котором известно одно: это мастер магического реализма, блестяще соперничающий с главными мэтрами жанра.…Скитание среди чудес продолжается, но на пути к мифической Москве таится древний Лабиринт, о котором говорят, что он хищный и живой и что нет из него выхода. И где-то есть Священная Книга, в ней вроде бы указан ключ, но тайный код пророческого текста стережет зловещее братство монахов, на счету которого уже не одно преступление…Лодка плывет по широкой темной воде Пироговских морей, и пугающая разгадка совсем рядом.
Название романа отражает перемену в направлении развития земной цивилизации в связи с созданием нового доминантного эгрегора. События, уже описанные в романе, являются реально произошедшими. Частично они носят вариантный характер. Те события, которые ждут описания — полностью вариантны. Не вымышлены, а именно вариантны. Поэтому даже их нельзя причислить к жанру фантастики Чистую фантастику я не пишу. В первой книге почти вся вторая часть является попытками философских размышлений.
В Сан-Франциско один за другим погибают два известных бизнесмена. В обоих случаях почерк убийцы одинаков: жертвы усыплены снотворным и задушены голыми руками. У обоих на кистях рук оставлена надпись по-латыни: «Опоздание недопустимо». Подключившийся к расследованию детектив из России Олег Потемкин устанавливает, что погибшие любили живопись и в разное время заказывали свои портреты у одного и того же художника. Не здесь ли кроется разгадка преступления? Или все дело в латинской надписи, на поверку оказавшейся девизом элитной воинской части, воевавшей в Ираке? У ее ветеранов особый взгляд на искусство и… очень сильные руки.
Хозяева художественного салона Ирина и Рубен Левицкие больше ценят не сами картины, а доход от их реализации. И не церемонятся в способах обогащения. Легко могут подставить коллег, продав им подделку, за взятку организовать обыск у конкурентов или «заказать» особо несговорчивых. Доказать причастность Левицких к покушению на известного коллекционера поручено следователю Платову. Но это не просто даже при наличии улик. На стороне обвиняемых такая серьезная сила, бороться с которой может или ненормальный, или слишком уверенный в себе человек.
Рассказ Охота на Тигра погружает в окопы Великой Отечественной Войны давая почувствовать всю тяжесть быта и накал сражения отряда бронебойщиков. Популярность книг и фильмов о войне доказал факт успеха "«28 Панфиловцев» и то что книги о мужестве предков были и будут интересны читателям всех возрастов. Книга посвящена Павлу Ивановичу Шпетному – подбившему из противотанкового ружья 6 танков.
В книгу Леонида Влодавца — широко известного автора детективного жанра вошли два остросюжетных криминально-психологических романа. В первом романе рассказывается о невероятных событиях, произошедших с главным героем Лехой Коровиным, попадающим в непредсказуемые ситуации. Череда преступлений, вольно или невольно связанных с героем второго романа, необычная динамика происходящего — все это заставит читателей дочитать эту книгу до конца.